надеждой эльфов. Но за долгие годы самовластного и никем не
контролируемого руководства Тургон разболтался. "Близок час,
близок час, -- думал он. -- Времени только полдевятого. Знаем
мы, какая там надежда, в море-то. Этот старый водяной одних
наших сколько перетопил, не говоря уж о прочих недоделанных. И
вообще, какого орка я буду верить этому смертному,
запакованному в мои же доспехи?"
И решил Тургон никуда не уходить, а вместо этого поручил
Маэглину составить план-график мероприятий по дальнейшему
повышению и всеобщему укреплению бдительности и политической
грамотности. Туор остался в Гондолине, и действительно, все
пошло само собой, но в немного ином направлении, чем хотелось
Ульмо. Несмотря на то что с лесами на территории Гондолина было
напряженно, Туор и Идриль все же ухитрились где-то побродить, и
весной следующего года родился их сын -- Эрендил полуэльф.
Тургон оказался значительно умнее Тингола, и не стал по этому
поводу закатывать истерик или требовать невыполнимых клятв.
Однако смуглый Маэглин, который все прошедшие столетия
безнадежно сох по Идриль, созерцая счастливое семейство,
окончательно почернел от злости, и не мешкая пошел заниматься
горнорудным промыслом. Засевши в шахте он дождался, пока его не
возьмут в плен орки, и под страхом пыток выдал город Гондолин
со всеми потрохами, после чего был сразу же отпущен и доставлен
обратно в шахту с нижайшей просьбой пока что помалкивать о
приключении.
Семь лет готовился Моргот расправиться с остатками
нольдора в Средиземье, а подготовившись, таки и расправился. В
процессе общей резни эпизодами прошло несколько мелких
резнюшек, в одной из которых, в частности, Туор ликвидировал
Маэглина, еще раз таким образом доказав, что люди в разрешении
конфликтных ситуаций всегда более конструктивны, нежели эльфы.
После этого Туор вывел остатки гондолинцев через аварийный
тоннель, такой же, как когда-то Саурон построил в Ангбанде, но
Моргот предвидел возможность плагиата со своих идей. На выходе
отряд Туора был встречен злыми криками орков и дружелюбной
улыбкой Барлога. И была бы гондолинцам тут окончательная хана,
если бы не свалившаяся буквально с неба авиационная поддержка в
лице орла Торондора с подчиненными. Орки были перебиты, а о
том, куда делся барлог, в легендах не говориться -- возможно,
среди Страйк Иглов и Файтинг Фалконов затесался Альбатрос-А-40
в противопожарном варианте.
И тогда увел Туор свою команду к берегу моря, и
соединились они с отрядом Эльвинг, который уже окопался в тех
краях -- особенного тесно соединилась сама Эльвинг с Эрендилом.
Для пущей официальности был избран очередной верховный король
-- Гил-Гэлад Фингович, но Морготу на это было, в общем-то, уже
наплевать, верховный король, королевствующий над от силы
четырьмя тысячами народу, его заботил не больше, чем
какой-нибудь лидер народного фронта освобождения Бурунди
заботит президента США. Но коварный враг просчитался. Живя на
побережье, эльфы вновь мозолили глаза Ульмо. Он мог, конечно,
организовать цунами и затопить их всех разом, но тогда
оставался открытым вопрос с орками, плюющими в лицо Ульмовым
воплощениям, и поэтому повелитель вод отправился в Валинор. Там
он принялся говорить о нуждах эльфов, и о том, что нужно их
запихнуть обратно к ногам великих, а Моргота изничтожить, и
тогда исполнится предначертание, а заодно и он, Ульмо, будет
доволен. Но Манве, как всегда, начал мяться, жаловаться на то,
что клятва Феанора ему неподвластна, и на этот раз Ульмовские
маневры кончились вроде бы ничем, но знающие верховного короля
валар окончательных выводов не делали, памятуя, что Манве
всегда долго раскачивается перед тем, чтобы что-то сделать или
не сделать.
А Туор же почувствовал, что стареет, построил корабль и
поплыл на нем со женою своя нафиг, и говорят, что там ему
сделали хирургическую операцию по изменению расы, причислили к
светлым эльфам и предоставили все связанные с этим льготы. Вот
как оказывается полезно вовремя попасться под руку кому-нибудь
из великих в нужное время в нужном месте.
О путешествии Эрендила и о войне гнева.
Внучка Хурина и Лютиен пленила сердце сына Туора и Идриль,
а он в свою очередь пленил сердце ее, и, таким образом, среди
высоких эльфов продолжали появляться на свет креолы и метисы.
Но по причине общего спада культуры, расизм у остатков нольдора
не развился, и Элронда с Элросом (так звали очередную порцию
полукровок) никто особо не шпынял. Вскоре после их рождения
Эрендил затосковал об родителях и решил тоже поплавать по морю,
совершенно упустив из виду, что оставшиеся 57.2 % Феанорычей
могут узнать о местонахождении сильмариля. А может он и думал
об этом, но чувствовал себя обязанным создать условия для
развития дальнейших трагических эпизодов.
Итак, по отплытию Эрендила, к Эльвинг явились послы все
той же неугомонной семейки и предложили дружбу в том смысле,
что кто отдаст нам камешек, тому ничего не будет. Но гордая
креолка (вернее квартеронка) отказала братьям, и тогда вновь
произошел вооруженный конфликт. На и так уже пощипанных
изгнанников Гондолина набросились феаноровцы, ставшие опять
свирепыми и ужасными, но потом часть из них развернулась и
пошла против той части, которая развернуться не пожелала, и как
там все происходило дальше, сказать трудно, а когда на помощь
своему и раньше-то немногочисленному народу вернулся от Кирдана
Гил-Гэлад, то выяснилось, что теперь у него подданных осталось
и вовсе всего ничего, и то, что число Феаноровых сыновей
уменьшилось ровно вдвое, утешало, но не очень. А Эльвинг с
сильмарилем на груди пыталась утопиться в море, но Ульмо
превратил ее в птицу и гнал ее над морем до корабля Эрендила,
который уже бросил поиски папы-мамы, а держал курс ни много ни
мало, как на Валинор. Неизвестно, из каких соображений положил
Эрендил усталую птицу к себе в постель, и нигде не говорится,
что он ощутил, когда пернатое существо преобразилось в любимую
Страница 19 из 22
Следующая страница