тому же, сотрудник старался, инициативу проявлял..." -- и
сказал вслух: "Ладно, убери ствол. Значит, так -- пусть они
тоже будут. Но не забывай, парень, что ты за них отвечаешь --
раз, и что мои ребята твоих будут частенько обходить и
поколачивать, я, все-таки, главнее -- это два. Все, свободен."
Ауле уложил своих гномов в хранилище, обмазал солидолом, и
оставил их там до лучших времен.
Яванна, узнав об этой истории, устроила скандал. "Я,
значит, с травами-зверушками вожусь, ночей не сплю, а он всякую
дрянь разводит, жену не спросивши. Они теперь все мои деревья
повырубят, и зверей поедят."
"Ну, твои звери сами кого хочешь поедят" -- оправдывался
Ауле, но тщетно.
"А деревца? Несчастные деревца?"
"Вот дуру-то в жены Эру послал. Твои деревца так и так
вырубят, не мои, так его люди, и кто там еще." Яванна,
опечаленная этими словами, пошла к Манве, и устроила скандал
уже у него. Манве покопался в памяти, и сообщил ей, что будут в
мире орлы. Идея с орлами Яванне понравилась. "Они будут жить на
моих деревьях!" -- заявила она, но Манве, которому идея с
орлами тоже вдруг понравилась, ответил: "А вот и нет. Они будут
жить на скалах -- на моих скалах. А в лесу... в лесу... что б
такое придумать... в лесу появятся пастухи деревьев. Удались,
женщина, я утомлен". Чуть придя в себя, Манве связался с
Илюватором и объяснил ситуацию. "Я, -- каялся Манве, -- ну
совсем обалдел от этого разговора, а она долдонит свое и
долдонит. Пообещал ей каких-то пастухов деревьев, вот что
теперь делать?" Илюватору совершенно не хотелось лезть в эти
распри, и он поступил самым простым способом: "Сын мой! --
сказал он. -- Неужели ты думаешь, что я упустил такую мелочь?
Будет время, будут и пастухи деревьев, хотя я и сам пока слабо
представляю, кто это такие. Но я их предвидел -- или ты хочешь
спорить?"
Яванна же пришла к Ауле в литейку, и едва сдерживаясь,
чтобы не показать язык, небрежно сообщила: "Эру щедр, и для
твоих дровосеков с топорами теперь есть кое-какой сюрпризик."
"Прекрасно!" -- ответил Ауле, а про себя подумал:
"Сюрпризик или не сюрпризик -- все одно порубят твои леса. Но
говорить ей это сейчас не стоит -- а то будут у нас две
плачущих королевы."
О приходе эльфов
После того, как Мелькор разбил фонари, жизнь в Средиземье
стала мрачной. Свет деревьев туда не доставал, и под покровом
темноты там бродили диплодоки и тиранозавры. Мелькору же это
было только на руку, и, собрав компанию бичей, он построил себе
новую базу "Ангбанд", а начальником поставил некоего Саурона,
который был немало польщен тем, что он, майяр, занимает теперь
полковничью должность.
В Валиноре же Яванна продолжала свои подстрекательские
выступления против Мелькора, напирая на волю Илюватора и играя
на самолюбии Манве. Тулкас со смехом ее поддержал:
-- Нет! То есть да! То есть я ему таких наваляю!
Отщепенцу...
Но войны не получилось. Опять всплыло какое-то
предрешение, и в результате Мелькора пока оставили в покое, а
Варда направилась зажигать новые и сверхновые звезды -- до сих
пор в наблюдаемой вселенной были только красные и желтые
карлики, и небосвод был слишком унылым. Заодно Варда составляла
новые созвездия, и лишь врожденная интеллигентность удержала ее
от соблазна написать по небу что-нибудь нехорошее про Мелькора.
Вместо этого высоко на севере она поместила корону из семи
огромных звезд -- Валакирку, знак того, что когда-нибудь
Мелькор и киркой получит.
И вот настал час, когда в Средиземье появились первые
эльфы. Когда они продрали заспанные глаза, то сначала они
увидели звезды, а уж потом все остальное, и с тех пор эльфы
полюбили звездный свет. Отсюда можно сделать вывод, что они
все, как один, спали на спине. Подумать только! Лежали бы эльфы
на боку, и тогда они на всю жизнь полюбили бы что-то другое, и
все пошло бы наперекосяк. От чего только не зависят судьбы
мира!
Эльфы принялись слоняться по окрестностям, называть все,
что встречали, разными словами, и постепенно уверились, что,
кроме них, никто и ничто не умеет ни говорить, ни петь. В таком
состоянии их и застал Ороме, который в очередной раз выбрался в
Средиземье поразвеяться. Услыхав чьи-то голоса, он очень
удивился, а разобравшись, обрадовался, и порадовал сородичей в
Валиноре. Манве собрал большой совет, на который явился даже
Ульмо -- для него поставили специальный аквариум. Дальше
затягивать с войной было невозможно, и боевые действия
начались. Эльфы, из-за которых, собственно, весь сыр-бор и
разгорелся, в драке, однако, участия не принимали, более того,
они даже не знали, что там такое творится за горизонтом -- ну,
земля трясется, ну, вспышки какие-то, столбы дыма грибообразные
подымаются -- так ведь мир новый, может быть, так оно и
положено.
Долго долбали великие друг друга, испоганили множество
земель, нарыли сотни воронок, но зажали-таки Мелькора в угол, и
пришлось ему схватиться с Тулкасом. Что из этого вышло,
догадаться не трудно. Истосковавшегося Тулкаса еле оттащили от
бесчувственного Мелькора, которого великий воитель, вошедши в
раж, добивал ногами. В коридоры Ангбанда валар наспех запихнули
несколько сотен тонн тротила, и после взрыва решили, что больше
тут делать нечего, но Саурон успел вывести остатки гарнизона
через аварийный тоннель. Мелькора же связали по руками и ногам,
завязали глаза, заткнули рот, уши и прочие отверстия на теле, и
привели в Валинор. Суд был скорый и справедливый -- Мелькору
дали три эпохи строгого режима, и сослали в крепость Мандоса,
по сравнению с которой камера в замке Иф показалась бы
прогулочной террасой.
Страница 4 из 22
Следующая страница