оскорбился, окончательно обиделся на брата, и в таком вот
настроении был этапирован в изгнание. Финве, позабыв
королевское достоинство, отправился за ним, бросив царство на
Фингольфина.
Через некоторое время туда добрался и Мелькор, обдуривший
Тулкаса как мальчика с помощью дешевых факирских трюков, и
принялся за демагогию. Он льстил, грозил, врал, говорил правду
-- делал все, чтобы привлечь Феанора на свою сторону, но в пылу
проговорился, и Феанор понял его игру. Он назвал Мелькора
козлом, спустил с лестницы -- это могучего Валара-то, вот
позор, а Финве, поняв, что это хорошо не кончится, послал вне
расписания оперативную сводку для Манве.
Валар, по своей укоренившейся привычке, держали совет, и
лишь только Тулкас дергался, когда приходили сообщения, что
кого-то похожего на Мелькора видели то тут то там. Тени
удлиннялись, а потом, когда стало ясно, что Мелькор покинул
Валинор, они снова укоротились. Но в воздухе уже попахивало
нехорошим.
Об омрачении Валинора
Дальновидец и прозорливец Манве мудро вычислил, что
Мелькор отправится в развалины своей старой базы, на север. Но
подлый Мелькор отправился на юг, заставив таким образом Тулкаса
и Ороме впустую оглашать полярные просторы цоканьем подков и
дурацким смехом.
В те времена на югах проживала некая Унголиант, кадавр,
неудовлетворенный желудочно, и Мелькор предложил ей контракт:
она делает все, что ему нужно, а он ей дает все, что она
пожелает. Юридическая безграмотность в те времена была ужасной,
и туманная формулировка не вызвала протестов. Унголиант в
совершенстве владела технологией СТЕЛС, и, накрывшись,
плащ-палаткой со свето-радиопоглощающим покрытием, они с
Мелькором пошли заходить с тыла.
Момент был выбран удачно -- Манве, чтобы сгладить
впечатление от недавнего разгона демонстраций, задумал устроить
Праздник Урожая. К тому же смутное предчувствие шевелилось в
нем и создавало неприятное ощущение. "Пусть порадуются, --
думал Манве, глядя на веселых эльфов, -- в последний-то
раз...". И вправду, нольдор и ваньяр нарадовались вволю, и к
вечеру на улицах не осталось ни одного эльфа, стоящего на
ногах, все лежали и спали. Лишь из-за гор, со стороны селений
бестолковых телери, еще слышались музыка и песни. Для создания
вящего эффекта безмятежности на гулянку было приказано явится и
Феанору, и он подчинился, но прибыл в нарочито драном ватнике и
стоптанных кирзачах, а Финве сказал:
-- Я король, и я же отец врага народа. Неудобно как-то.
Вот снимете с парня судимость, тогда и царить приду.
"Ага, -- подумал и.о. короля Фингольфин. -- Я прямо
исстрадался, жду -- не дождусь, когда же ты меня обратно с
трона погонишь." Но потом, по ходу пира, становясь все более и
более радостным, он расчувствовался, и нахлынули на Фингольфина
братские чувства.
-- Феанорчик, братан, ты уж извини... Вот видишь меч ? Так
я его сейчас сломаю. Тьфу ты, не ломается, зараза, ну ладно. Я
для тебя теперь что хошь сделаю -- ну хочешь, вот еще налью? И
пойду с тобой куда угодно тоже...
Трезвый и, как следствие, мрачный Феанор злобно смотрел на
брата, ничего не говоря.
А в это время Мелькор и Унголиант, принявшая образ
огромной паучихи, подбирались к деревьям, и наконец она вонзила
в них свой черный клюв, высасывая свет, а Мелькор радостно
прыгал рядом и тыкал в стволы копьем, приговаривая: "Так тебе и
надо, мало шоколада!" -- непонятно кого имея в виду --
Илюватора или Манве. Так в Валинор пришла тьма. Песни смолкли,
танцы прекратились, а тени удлиннились неимоверно. В
наступившей темноте были слышны только причитания телери,
которым вновь что-то не нравилось.
Но Манве со своего высокого трона посмотрел вдаль, и
взгляд его пронзил ночь, и там, за мраком, он увидел
низколетящий высокоскоростной объект. И понял Манве, что
Мелькор приходил и ушел, так же ясно, как Штирлиц в аналогичной
ситуации ясно и уверенно опознал лыжников. Началось
преследование, но Унголиант отстрелила пакет инфракрасных
ловушек, и еще долго бегал в темноте Тулкас, нанося удары в
пустоту. Мщение Мелькора свершилось.
Тем временем в Валиноре сработала система аварийного
освещения -- на небе загорелись звезды. Эльфы, наконец, смогли
найти дорогу к валарской резиденции, и окружили ее толпой, еле
сдерживаемой охраной. Яванна, осмотрев деревья, сообщила:
-- Плохо дело. У меня запчастей нет, разве что стрельнуть
у кого... Я, конечно, ничего такого в виду не имею, но вот
сильмарили как раз бы подошли.
И тогда заговорил Манве:
-- Осужденный Феанор, вам команда ясна?
Но Феанор молчал. Тогда в разговор вступил грозно
ухмыляющийся Тулкас:
-- Ты чо, мужик, обурел в корягу? Страх потерял? Я вот
дурак, а и то понимаю, что раз эту страну сделали мы, так и
все, что тут сготовлено, тоже наше. А что не наше, так тоже
наше, хе-хе-хе.
-- Заткнись ты со своими остротами, -- оборвал Тулкаса
Ауле, лучше других понимавший сердца трудового народа -- Дай
хоть подумать, перед тем как отбирать, может, и сам отдаст.
И тогда Феанор с горечью заговорил:
-- Срок дали, стакана не налили, заточку отобрали -- а
теперь и последнюю радость вам отдай! -- он рванул на груди
фуфайку и залился слезами.
-- Все, все что нажито честным трудом, я жить не буду!
Мелькор, падла, правду говорил -- гады все вы, один другого
стоит.
Мандос ответил "Ты сказал", и занес речь Феанора в
Страница 7 из 22
Следующая страница