Чтобы население не грелось от электрических приборов и
нагревателей, электричество в нерабочие часы отключали - пять минут
погорит свет и на полчаса отключали, и на час.
Валера Марус, как и весь рабочий люд, восстанавливал свою рабочую
силу во тьме и холоде, не жрамши, перебиваясь пятиминутками.
Он лежал на раскладушке, одетый как на улице, только без ботинок,
накрывшись одеялом. Одеяло было уже сплошь покрыто розовыми пятнами от
браги, которую Валера делал из томатной пасты - трудно пить из
трехлитровой банки ледяную жидкость лежа, дрожа от холода, при свете
новогодней свечи.
Иногда в комнате вспыхивал свет, всхрапывал холодильник и, как
внезапный взрыв хорошей, настоящей жизни, оживали звуки и образы
чудо-машины - телевизора.
... проезжая мимо домиков, Джакоб Кулакин тихонько приподнял
занавеску и выглянул из кэба. Мрамалад стоял у калитки, подпирая
забор. Это было знаком того, что все благополучно.
Титр на экране: Мрамалад - арап, друг степей и пустынь.
Джакоб осторожно приоткрыл дверцу, выскочил из кэба и опрометью
пробежал улицу, не обращая внимания на свист бича, гневный крик
кэбмена. Сбив с ног спешившего прохожего, Кулакин перемахнул через
забор.
Мрамалад Внимательно оглядел улицу, подождал пока чертыхающийся
прохожий отправится восвояси и вошел через калитку во двор.
Джакоб стоял в саду и смотрел в щель забора.
- Никого? - задыхаясь спросил он у Мрамалада.
Арап, друг степей и пустынь, могучей рукой поскреб затылок.
- Да кому-же там быть, сэр? Нет никого.
- Молчи, дурак! - громким шепотом вскрикнул Джакоб и испуганно
впился глазами в щель.
Но тут свет гаснет, телевизор издает стон и последнюю брызгу света.
Спокойно стоит холодильник, который, впрочем, по такой-то погоде можно
было и не включать. Из достижений цивилизации, с такими жертвами
рожденной и поддерживаемой, валере остается только первобытный и
странный на вкус напиток.
И так каждый вечер из кромешной, холодной мглы выныривает сияющий
полнокровной жизнью кусок:
- Бедняга! Морской воздух окончательно погубит его... - тихо сказал
Джакоб леди Элизабет.
Славная девушка смотрела полными слез глазами на находящегося в
лютом, нестерпимом кашле Питера Счахла. Он кашлял в тонкий батистовый
платок, смотрел в него и дрожащей рукой махал оставшимся на берегу.
Те голосили и заламывали руки.
- Он умрет на чужбине... его зароют где-нибудь под пальмой, -
продолжал Джакоб замогильным голосом.
- Боже! Как ты умеешь быть жесток! - прокричала леди Элизабет и
стремглав сбежала с шкатуфа.
Матросы еще быстрее завертели кабестаны и клюзы с чавканьем втянули
якоря.
Провожающие махали руками и выкрикивали благие пожелания.
- Сэр, - обратился Кулакин к стоявшему рядом Мак-Дункелю,- от чего
не вижу на палубе Лорда Хроня? Не знаете ли вы где он?
- А чтоб я был проклят! В кормовой рубке, тысяча чертей!
- Но что он делает там?
- Ах, ты... черт! Пятьсот залпов мне в задницу! Что можно делать в
кормовой рубке? Его там кормят!
Шхуна медленно отваливала от причала.
...
Джакоб вышел на палубу, сжимая в потном кулаке бумажку с
координатами острова.
Свежий ветер ударил ему в лицо: синее море, надутые бугры парусов,
нежаркое солнце, просвечивающее сквозь них.
Леди Элизабет улыбаясь подошла к Джакобу. Свежий морской воздух был
ей явно на пользу: глаза светились, рожа масляна.
Матросы весело перебрасывались словечками, непрерывно брасопили реи
и уваливались на румб-другой.
- Вот какие лихие ребята! - вскричала Леди Элизабет, хлопая
матросам в ладоши, - настоящие морские волы!
- Да, - гордо сказал Джакоб, - молодцы они к одному, как стадо
баранов.
Кулакин обвел сияющим взглядом безбрежную гладь океана с торчащими
там-сям буревестниками, глотнул полной грудью крепкого морского
воздуха. Его душу обуревала жажда приключений. И точно: вот и они, на
его жопу.
...
Сражение становилось все ожесточеннее и ожесточеннее. Глухой гул
канонады изредка нарушался перезвоном корабельных склянок.
Бриг подошел на милю, походил там, затем подошел на пять
кабельтовых, развернулся в мертвый курсовый угол и дал залп
брандскугелями из всех боковых канонад; казалось, все кончено, но нет,
пронесло.
Вдруг на палубу упала чугунная бомба, начиненная порохом. Она
шипела и бешенно вращалась. Все бросились в рассыпную, кроме друга
степей и пустынь Мрамалада, который спокойно положил бомбу на одну
ладонь и другой прихлопнул.
Бомба брякнула и сломалась.
Дружный вздох облегчения вырвался из всех грудей.
...
Джакоб с отчаянием взглянул на барометр: барометр показывал
двадцать восемь целых и восемдесят две сотые.
- Отдай снасти и трави! - как бешенный закричал Кулакин, - больше
ждать нельзя! Где Лорд Хронь, наконец? Опять в кормовой рубке!
С шлюпбалок на полубаке осторожно спустили шлюпку, но она вошла
носом в волну и, растеряв все банки и полбанки, утонула.
Мокрые как мыши матросы работали молча.
С траверза набежала волна, перекатила через фальшборт и Кулакина с
силой хлопнуло ошкафот. Джакоб сжал зубы и, перепрыгнув через обломки
такелажа, побежал в кормовую рубку.
- Ваше здоровье! - прервал Джакоба Лорд Хронь, поднимая стакан.
- Его заменили, поймите наконец! Заменили!
- У нас незаменимых нет, - ответствовал Лорд Храм Хронь, отправляя
Страница 10 из 23
Следующая страница