в рот плавленный сырок.
- Лорд, у нас считанные минуты!
Лорд не стал особенно напрягать свой ум.
- Все сказал? - мрачно спросил он.
Кулакин утер пот со лба, отчаявшись что-либо объяснить.
- Ну, а теперь я тебе скажу, - продолжал Лорд Хронь в медленно
разбуженном гневе, - хочешь выпить - вот тебе стакан, а нет, так вот
тебе Бог, а вот порог! Могу я, наконец, хоть раз в жизни выпить
спокойно!
В ярости он так сильно плюнул, что попав в стакан, разбил его.
На палубе послышался угрожабщий треск.
Кулакин, заламывая руки, выскочил и задрал голову: на фоне дымного
неба ослепительно сияли трюмсели. От них занялись стаксели и
скрюйсели.
Дхакоб, раскрыв рот, следил за пожаром, но тут его трахнуло по
башке крюйс-стеньгой, он ссыпался с лестницы на полуют и больше уже
ничего не помнил и ни о чем не волновался.
...
Матросы, как стадо баранов, с безразличным видом ждали, когда можно
будет отвязать шлюпку, в которой уже сидел Мрамалад, всклокоченный
Мак-Дункель и двигающий жевалками Виторган. Они молча напряженно ждали
конца переговоров. Шлюпку здорово мотало и било о борт шхуны.
- Однако вы авантюристка, Фрау Маргрет! - горько сказал Джакоб.
- Станеш тут с вами авантюристкой!
Джакоб в бессильном гневе оглянулся вокруг, хотя перебинтованная
голова сильно стесняла движения - кроме прижавшейся к нему Леди
Элизабет, его окружали сплош жестокие, непроницаемые лица.
- А ну вас всех в задницу, гады! Сволочи! - вскричал Джакоб Кулакин
с жестокой обидой.
- Ты нас не сволочи! - хмуро отозвался лысый Монтахью.
- Гады, гады и все!
Монтахью посопел, незная что сказать, и, махнув рукой, поковылял на
шкафут.
- Бог терпел и нам велел! - неожиданно брякнул Лорд Хронь,
покачиваясь.
- Вы отменно любезны, мой дивный гений! - с несвойственной ему
иронией сказал Джакоб и резко повернувшись стал спускаться в шлюпку.
- Чахоточного не забудь! - крикнул с шкафута лысый Монтахью,
указывая на барахтающегося в ледяной воде Питера Счахла - никто до сих
пор не обратил внимания, что при абордаже он свалился в воду и
барахтался там уже час. Бедняга был так плох, что казалось, что его не
стоит и вытаскивать - гуманнее тюкнуть его легонько веслышком по
голове.
Но жалостливый друг степей и пустынь Мрамалад могучей рукой поднял
беднягу за шиворот, как следует встряхнул и усадил на скамейку.
Жестоко кашляющий Питер, дрожа, достал платок и уткнулся в него.
- Садись, Джакоб... - тихо, сочувственно сказал Виторган
спустившемуся Кулакину.
- Кому Джакоб, а кому и мистер Кулакин! - скрипя зубами, не в силах
победить раздражение, вскричал Джакоб с такой силой, что Мак Дункель
испуганно взглянул на него.
Маторсы на верху оскалились в дурацких ухмылках.
- И это говоришь мне ты! Ты, товарищь по несчастью!
- Тамбовский волк тебе товарищ! - заорал Кулакин и, сплюнув стал
грозить работающим на палубе матросам.
...
Мрамалад прыгнул в воду и втянул лодку на берег.
Они осторожно вышли на сушу и оглянулись. Мрачные скалы молча
громоздились над их головами. Леди Элизабет сжала губы, чтобы не
расплакаться, и прихалась к Джакобу. Питер Счахл, на котором еще не
вполне просохла одежда, изо всех сил кашлял и зашарил по карманам.
Мак-Дункель свирепо оглядел его и сказал:
- Ну, черт меня совсем подери! Чтоб черт...
В этот момент от нависшей над ними скалы отделилась верхушка,
вероятно от кашля бедняги Питера, и бесшумно брякнулась на песок,
прокатившись по Мак-Дункелю, и с плеском остановилась в море.
Доктор бросился на помощ, подбежал к мокрому месту, оставшемуся от
бедняги, в данном случае Мак-Дункелю, осмотрел его и вынужден был
признать, что медицина в данном случае бессильна.
Все застыли на месте то неожиданности.
- Боже! - прошептала Леди Элизабет, - не зря он был так
раздражителен в последнее время: бедный, бедный Мак-Дункел чуял свою
погибель.
Виторган снял шапку и задвигал жевалками.
...
Негры со счастливыми лицами стучали в тамтам и непрерывно плясали.
Бандиты, выжидая, стояли за кучами скорлупы и семечек,
громоздящимися вокруг убогой деревни.
Выждав, бандиты со зловещими криками бросились на веселящихся
чернокожих. Те, охваченные ужасом, повалились наземь и уткнулись
лицами в шкорлупу и кожуру.
В несколько минут операция по захвату негров была закончена. Их
грубо поднимали с земли и по одному заталкивали в вагон для скота.
Только там несчастные чернокожие начинали понимать, что их настигла
беда. Но, увы, было слишком поздно.
- В путь! - вскричал лысый Монтахью, - через неделю мы выйдем к
устью реки!
Джон Глэбб, широко улыбаясь, щелкнул зажигалкой.
...
Негров грубо согнали к роднику, где им дали выпить по глотку
отвратительной тухлой воды и съесть по пол-ложки отвратительного
жмыхового суррогата.
В кустах защелкали выстрелы - это Джон Глэбб добивал злополучных
чернокожих, искусанных тиграми и изнасилованных осьминогами семихуями.
Монтахью, морщась, разглядывал лица несчастных, оставшихся в живых,
- в живых оставалось не более половины.
- Ладно, - сказал наконец Монтахью, постукивая себя стеком, -
Страница 11 из 23
Следующая страница