- Нет, Иваныч, нет - красный, только красный. Ведь спорт любит
сильных.
Тренер опустил плешивую голову и не скоро поднял ее, смахнув щедрую
слезу старого перепойщика.
- Другого ответа я не ждал. Пора и за тренеровку.
И Иваныч стал выставлять на тренеровочный стенд до боли знакомый
спортинвентарь - темно-зеленые бутылки в опилках с желтыми жестяными
пробками без язычков.
- Создается впечатление, - диссонансом врезался в сознание Алексея
голос коментатора, - что немецкому мастеру удалось подавить волю
советского спортсмена к победе. Однако, посмотрим, что скажут судьи.
На гигантском табло зажглись огни - судейские оценки. Алексей еще
твердо различал эти неутешительные для него цифры, после второго
раунда их обычно сообщал тренер.
Рихард Грюшенгауэр получил за артистизм исполнения почти в два раза
больше баллов и чуть-чуть вырвался вперед по колличеству абсолютных
алкогольных единиц - хотя немецкий спортсмен к концу раунда и снизил
темп, но крепость и коэффициент сахарности его напитка были больше.
Гамбургское Страшилище не вставал со своего стула - он сидел
вразвалку, блаженно раскрыв громадный рот и двое секундантов изо всех
сил махали перед ним полотенцем, вгоняя вего пламенную пасть свежий
воздух. Двое других секундантов массировали ему руки.
- Зачем это? - мрачно подумал Степанов, - будто бить меня
собирается.
Международная Федерация Перепоя уже давно поднимала вопрос о
допустимости физического контакта соперников, однако окончательное
решение по этому вопросу еще не было выработано.
Иваныч между тем втолковывал Алексею тонкости возможного поведения
соперника. Степанов, наморщив лоб, слушал его, растроганно думая о
завидной памяти старого перепойщика.
Иваныч помнил даже восьмидесятые годы XX века или как их называли -
"лютые восьмидесятые". Алексей с трудом верил в жестокие рассказы об
этом времени.
Например: Иваныч рассказывал, что по воскресеньям в магазинах
совершенно ничего не продавали. Можно ли в это верить? Ведь человек,
когда уже шагнул в космос, бурно развилась электроника, машиностроение
и в воскресенье человек ничего не мог выпить.
Если кто делал и продавал самогон - давали срок до пяти лет.
- Это как же - за самогон посадить могли? - недоверчиво смеялся
Алексей.
- Могли припаять свободно, - поучительно говорил тренер, - за
самогоноварение до пяти лет.
- А вот если я суп сварил, тоже посадить могли?
- Нет, за суп не сажали.
- А если чаю заварил?
- Вроде нет... не помню. Эх, Лешка, много чего было... такого... -
Иван поглаживал стакан, мучительно вспоминая чего-нибудь.
- На улицу страшно было выйти. Бандиты везде... нет, это в Америке
бандиты были, а у нас - менты! Менты у нас были. Вотсейчас милиционер
тебя на соревновании охраняет, цветы тебе дарит, ты с ним поговорить
можешь, как с человеком. А тогда милиционеры вроде бандитов были.
Неохота ему работать, а охота ему кобелиться и залупаться - вот он и
идет в менты. Идешь ты мимо него, трезвый даже, а он тебе ручкой
вежливо - давай залупаться: ваши документы, ваш рабочий пропуск, а что
у вас в сумке, пройдемте, разберемся.
- Так что же вы такие пришибленные были - почему же вы не боролись?
- Ага, мы боролись, это точно ты сказал - в очередях особенно
боролись. Соберуться, бывало, менты толпой у магазина и смотрят, как
ты борешься. Потом оцепят магазин - кого хотят, того пустят, не
покажешься им - увезут к себе в КПЗ и натешатся вдоволь - борються с
тобой... - Иваныч зябко повел плечами и тяжело вздохнул. - За
гластность велели бороться тоже. Чтобы одну правду говорили.
Рпскроешь, например, центральную газету, а там на первой странице
прямо так и написано: "Наше правительство опять здорово лопухнулось".
Или войдешь в соловую, а там на стене лозунг: "Кормим дорого, долго и
не вкусно". Да, дорого... дорого все стало. Получку за три дня
пропьешь, если дурак. У тех и лозунг такой был: Заработал? Пропей.
- Нет, Иваныч, заврался ты совсем. Это ты мне про Америку все
рассказываешь - там и бандиты, и посадить могли, и гластность, и
дорого все.
...
Ударил гонг и секунданты, спотыкаясь о пустые бутылки, выскочили с
ринга.
Гамбургское Страшилище взял в руку десятый стакан и, почесывая
живот, начал:
- Мать тфаю, клянь-ка, как...
- А ну, мать твою, молчать, у меня харчемет - соплей перешибу! -
что было сил прорычал Алексей и, быстро повернувшись к секунданту,
продолжал:
- А ты что возишься? Дай сюда!
Алексей выхватил из рук секунданта откупоренную бутылку
"Молдавского" красного, откусил горлышко, харкнул им в сторону
соперника и влил содержимое в свою брюшную полость хлебком полтора
выхлеба прогнувшись.
- ... как я десятый стаканишко выжру! - не потеряв духа продолжал
кричать Гамбургское Страшилище.
Жутко захохотав, Степанов выхватил из рук секунданта вторую, уже
откупоренную бутылку портвейна и, глубоко вздохнув, вскинул ее над
головой.
- Вот какой перепой нам нужен! - закричал коментатор, - советский
спортсмен проводит исключительной красоты прием под названием
"вакуум-насос": вино втягивается одним глотком так, что пузырьки
воздуха не проходят в надвинное пространство и, таким образом, сильная
работа ротовых мышц создает там абсолютный вакуум. Да! Спорт не любит
слабых! Спорт любит сильных!
В этот момент опустевшая бутылка с очаровательным звоном брызнула
во все стороны, не выдержав давления столба окружающего воздуха. Вся
морда Алексея оказалась изрезанная осколками.
Волны оваций гремели по залу, да и во всем мире. Наверное многие
телезрители уронили стаканы.
- Интерес к состязанию огромен! - с радостным напором, захлебываясь
кричал коментатор, - многие информационные и телевизионные агентства в
связи с состязанием даже отложили сообщения о ходе сто девяносто
восьмого раунда переговоров на высшем уровне между товарищем Иваном
Абрамовичем Натансоном и господином Натаном Завулоном по вопросу о
сокращении ракет средней дальности в Европе.
Не теряя ни секунды, Алексей продолжил столь блестяще начатую
атаку; достигнув прочного успеха, он снова перешел на игру в своем
излюбленном стиле "загребальная машина", дополняя ее красивым матом.
Сильно деморализованный кровавым видом Алексея Гамбургское
Страшилище что-то бормоча грыз свой десятый стакан. Немец схватил его,
открыл рот, но, не говоря ни слова, начал пить.
Алексей увидел, как его соперник закашлялся, закурлыкал и,
схватившись за рот нагнулся под стол.
Страница 21 из 23
Следующая страница