Зал ревел, как прибой, все накатывались и откатывались от Алексея,
качаясь справа налево.
- Замечательная победа советского спортсмена! - еле звенело в ушах
и Степанков не понимал: как? Разве уже все кончилось? Глава судейской
коллегии, не дожидаясь, когда вспыхнет табло, пролез под канатами,
побежал, схватил руку Алексея и высоко поднял ее.
Голос из денамика гордо загремел над колышущимися трибунами:
- В связи с проблевом на месте, допущенным Рихардом Грюшенгауером,
победа присуждается Алексею Степанову, Советский Союз!
КОНЕЦ ФИЛЬМА
/фильм снят на пленке шосткинского комбината "Сфема"/
Иван медленно встает. В его глазах невыразимый ужас. Не сводя глаз
с телевизора, он на цыпочках крадется к двери; Валера Марус чмокает и
переворачивается на другой бок.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ НАЧАЛ ЗА ЗДРАВИЕ - КОНЧИЛ ЗА УПОКОЙ
Наутро Валера вскочил, как полоумный, не выключив телевизора
бросился на работу, по тому как знал, что если он еще и на работу
будет опаздывать, его точно отправят принудительно лечиться на
Балтийский завод.
Поэтому, когда он пришел вечером с работы, телевизор еще работал.
Валера некоторое время тупо смотрел на телевизор, не понимая, почему
это он работает.
- Сегодня, дорогие товарищи, мы начинаем чтение автобиографии
известного музыканта В.Шинкарева "Говно в проруби".
ЧАСТЬ первая - "Везде хорошо"
ЧАСТЬ вторая - "Там, где нас нет"
Валера все равно ничего этого не понимает и выключает телевизор, со
злостью думая, сколько же электричества он сожрал за ночь и целый
день.
Этот бред так насыщен прекрасными эпиграфами, что невольно хочется
сказать /но, кстати, это вовсе не бред, а сопротивление ежеминутно
нарастающей всеобщей бессмыслицы/: А сейчас я наворочу еще больше
эпиграфов. Хорошая книга может состоять из одних только с умом
подобранных эпиграфов, так, точно они выражают первоначальные
намерения автора.
"Санкт-Питербург, новый город, выросший
по воле царя, прекраснейшим образом
демонстрирует почти чудовищные
структурные аномалии и неуравновешенность
таких больших городов"
Ф.Бродель
"Единственным светилом в Дуггуре, его
солнцем служит луна"
Д.Андреев
"... за Невой, в полусветлой, зеленой
тандалии повозстали призраки островов и
домов, обольщая тщетной надеждой, что тот
край есть в действительности и что он -
не вобщая бескрайность, которая выгоняет
на Питербургскую улицу бледный дым
облаков"
А.Белый
"Никифоров знал магическую силу писания,
которая притягивает к себе жизнь, то, о
чем писалось, то было полнейшим вымыслом
- поднялось из твоего мрака, из твоих ила
и водорослей, внезапно воплощается в яви
и поражает тебя иногда смертельно"
Ю.Трифонов
"Нет исхода из вьюг
И погибнуть мне весело"
А.Блок
Но так сидеть скучно - Валера посмотрел всю коллекцию открыток с
изображениями артистов, которую он собирал недели две, допил брагу и
на какой-то момент искра неумной, веселой надежды заслонила от него
комнату с окном: нет, все правильно! Живет он, дай Болг всякому, жены
нет, работа нормальная, с аванта будет тахта, а не раскладушка. А там
еще женщина какая-нибудь полюбит Валеру.
Валера включил телевизор.
"... таким образом можно с уверенностью сказать, - уверенно говорил
человек в белом халате, похлопывая по ЭВМ, - в основных чертах будущее
прогнозировать можно! Зная, конечно, основные законы развития
человеческого общества.
- А вот телезрители спрашивают нас: Можно ли прогнозировать
индивидуальное человеческое будущее?
- Какое будущее, - растерянно говорит человек в белом халате.
- Может ли сам человек прогнозировать, в общих, конечно, чертах
свое личное будущее?
- Нет! - отвечает ученный, подумав, - этого сделать нельзя! Вот
пример: знал ли мой однокурсник Борис, бренькая в армейском туалете на
гитаре, что в недалеком будущем он будет совещаться с Иоко Оно о путях
развития рок-музыки? Нет, этого он не знал. Другой разительный пример.
Вот, кстати, у меня для этого форография... /Находит в кармане и
показывает телезрителям какую-то древнюю неразборчивую фотографию/.
Вот фотография маленького Мити. Вопрос: знал ли маленький Митя, что в
будущем он станет знаменитым Дмитрием Ивановичем Менделеевым, автором
периодической системы элементов? Нет, этого он не знал.
Валере делается почему-то жутко. Он тоже ставит себе какие-то
непонятные вопросы: Знал ли Валера Марус, что... Мог ли кто-нибудь
помыслить, что Валера Марус... А что?
Валера подходит к окну и с тоской смотрит: черный снег, ветер.
Буранный сумрак.
Громадного калибра полная луна пролетела под черной прорубью в
облаках.
Валере делается привычно одиноко, это бесконечное молчание,
молчание или телевизор.
Он возвращается к телевизору и, переключив, с удивлением видит в
пелене снега знакомое лицо Джакоба Кулакина: ведь телефильм-то еще
идет! Ну, слава Богу, это последняя серия.
Джакоб удивленно рассматривал веселых гренадеров и штатских,
машущих какими-то флажочками и славящих свою царицу. Его схватил за
плече и развернул на себя совершенно пьяный свирепый мещанин. Сквозь
снег и темноту он принял серебряные пуговици на камзоле Джакоба за
часть какой-то униформы, сорвал шляпу и полушутливо кланяясь, заорал:
- Молодцы, братцы! Покрошили, наконец, ферфлюхтеров, дай вам Бог, и
Страница 22 из 23
Следующая страница