- Как? - вскричал Питер Счахл, мучительно закашлявшись.
Капитан строго взглянул на Питера и продолжил:
" ...три сына, три здоровых молодца - первого я назвал Не Кит, а
Кот; второго Не Кот, а Кит; третьего - И Кот и Кит. Но рано я
радовался, все равно некому будет меня схоронить - всех троих кау-кау"
антропофаги-антропософы."
- Что такое кау-кау"?
- Кау-кау" по туземскому - сожрали.
- Судя по именам, это были сыновья от туземки?
- Фрау, в дневнике больше ни слова, проливающего свет на этих
странных сыновей. Нет ничего и про антропофагов-антропософов. Конечно,
несчастный очень боялся туземцев и, защищаясь от них перегородил весь
остров, но ни разу он не упоминает о том, что кого либо видел, за
исключением странной записи:
"26 мая.
Боже, как мне надоела эта пьяная матросня!"
Судя по этим словам можно предположить, что остров все же посетило
по крайней мере одно цивилизованное судно. Но вы же знаете нравы
матросов нашего торгового флота: высадившись на берег, все страшно
перепиваются и общение с островитянами, в том числе с обитателями
необитаемых островов, сводится к выяснению вопроса о том, где достать
бражки или самогону. К мольбам о помощи они совершенно глухи и более
чем вероятно, что на просбы они отвечали пъяным гоготом и пожеланиями
"сидеть, где сидишь", "не рыпаться" и т.д.
Следующая запись поражает своей безисходностью:
"27 мая.
Господи! Опять никого-никого! Хоть бы инопланетяне какие
пожаловали. Я настолько одичал и опустился, что сегодня, выйдя из
дома, не застегнул штаны..."
При зтих словах Фрау Моргенштерн бросает выразительный взгляд на
Лорда Хроня. Однако, Лорд, убаюканный речью капитана, уже давно прижал
уши и спокойно уснул.
" ...Так я дойду до того, что буду купаться голым и мочиться под
кусты!"
Надо сказать, что туалет был первой постройкой островитянина по
прибытии на необитаемый остров. Тогда он был полон сил, замыслов.
Записи отличались крадкостью. Вот одна из первых записей:
"Январь - июль.
Строил надежный туалет. Тщательно все обдумав, начал пока одно
очко."
- Все это бесконечно поучительно, капитан, но неужели весь ваш
доклад будет носить общеобразовательный харрактер? Надеюсь, вы отдаете
себе отчет в том, что Лорд Хронь не может, просто не имеет права
отдавать столько времени выслушиванию бесплодных басенок?
- Сейчас вы убедитесь, Фрау, что мой доклад имеет исключительно
прикладное значение. Перехожу к главному.
Много лет назад буря разбила об остров несчастного островитянина
еще один корабль, то есть сам корабль остался совершенно целым и был
скромным подарком судьбы злополучному отшельнику, но вес его экипаж до
последнего человека разбился и утонул. Цитирую дневник:
"Тщательно все обдумав, я вошел в каюту, которая по всем признакам
принадлежала капитану - об зтом свидетельствовало ее убранство и
богатство отделки.
На стенах висело несколько картин в богатых золотых рамах. Одна из
них, кисти Феофана Грека, изображала обнаженную нимфу и сатиров. Судя
по всему, картины стоили дорого, но я с горечью подумал, что мне, в
моем положении, их все равно ни кому не продать, а, стало быть, они
являются для меня бесполезным хламом. На шифоньере красного дерева,
который я впоследствии перетащил в пещеру, стояло несколько книг на
незнакомом языке, по-видимому на португальском. Тщателно все обдумав я
прихватил и их с собой, надеясь со временем изучить язык. Забегая
вперед должен признаться, что сколько бы раз в последствии я не брался
за книги, понять язык так и не смог. Таким образом, единственной
книгой на английском языке у меня была Библия, но читать ее было
недосуг.
Открыв шифоньер, я прежде всего увидел полудюжину рубах тонкого
голландского полотна, которые впоследствии мне очень пригодились, и
поставец с дюжиной бутылок хорошего портвейна, который мне немедленно
очень пригодился. Еще в шифоньере лежал большой мешок с золотыми
монетами - соверенами, дублонами, дукатами и ореалами. "Бесполезный
хлам! - с горечью подумалось мне, - я отдал бы тебя весь за бутылку."
Однако, тщательно все обдумав, я прихватил эти деньги с собой."
- Любопытно бы узнать, где они? - быстро спросила Фрау Моргенштерн.
- Терпение, Фрау, терпение! Терпение, терпение, терпение и еще раз
терпение.
"В глубине шифоньера стоял небольшой ящик, взломав который я
лишился дара речи: в нем лежал знаменитый алмаз Карбонадо."
- Где же он, - обретя дар речи, вскрикнула Фрау Маргрет.
Лорд Хронь, вздрогнув, испуганно смотрит на присудствующих. У Леди
Элизабет отвисает нижняя челюсть до ключиц, а бедняга Питер Счахл
заходится в приступе мучительного кашля.
Через минуту восстанавливается почтительная тишина и капитан
торжественно продолжил:
"Да! Мои глаза не обманывали меня: передо мной лежал знаменитый
алмаз Карбонадо! Алмаз ослепил меня своей величиной и блеском, я едва
мог удержать его в одной руке.
"Боже мой! - с горечью подумал я, - и подумать только, что этот
алмаз, поисками которого занят весь цивилизованный мир, достался мне,
для которого он является бесполезным хламом! Карбонадо! Алмаз,
оцененный в свое время в пятьсот золотых мараведи, лежал в моей руке!"
- Чего-чего? Что за... мандула? - осведомился Лорд Хронь.