мужской души - так и скурил всю пачку один, так и вылакал всю бутылку. А
как вылакал, так и бросил: <Ладно, поехали, урок все-таки>. Вышел к дос-
ке и начал гнуть пальцы там.
- Конспектируйте, пацаны... Ручки в руки или линяйте отсюда, не вам,
что ли, говорю, шконки дырявые? К телкам тоже относится, тут вам не ха-
лява, тут вам не бордель, здесь покруче - аудитория здесь, слыхали поди?
Значит так... Эйнштейн был правильный пацан, хоть и физик, а ты записы-
вай, курва, а не смотри на меня... Что, повторить? Он был физик. Ясно
говорю - ФИЗИК. Усекли? Поехали дальше. Нормальные люди его не понимали
и понимать не будут, потому что он Эйнштейн, а они петухи - куда им, по
жизни траханым. Что, чушки, в облом лекция? Вы мне понтоваться-то
бросьте, я и не таких опускал.
На задней парте кашлянули. Такое неуважение к нелегкому учительскому
труду взбесило преподавателя.
- Вам что, занятие не по кайфу? Обломно сидеть, наверное?
Он неожиданно ткнул пальцем в мирно сидевшего за второй партой Влада.
- Вот тебе обломно, я вижу? Я знаю, ты не о физике сейчас думаешь. Я,
правда, тоже не о ней думаю, но мне-то можно, я в авторитете, а ты? Кто
ты? Лох в мире науки. Так вали из аудитории, понял? Или к доске, если в
положенцы хочешь.
Влад родился отличником и поэтому выбрал поход к доске. Встал и неу-
веренно пошел на учителя.
- Все вы такие, - горестно вздохнул физик. - Ради оценки на все гото-
вы, занудная пацанва.
В ответ на это Влад сказал, что масса равняется энергии, умноженной
на квадрат скорости света. Преподаватель не спешил с оценкой. Он велича-
во забил косячок, приобнял стройную двоечницу и начал издеваться над
Владом. Вопросики сочинял каверзные.
- В натуре, бля... волну-то не гони, скажи лучше, чем докажешь?
- В свое время Эйнштейн уже доказал, - неуверенно произнес лучший
ученик класса.
- Эйнштейн дуба дал, так что не отмазывайся. Нормально хоть, что па-
хана знаешь. А еще кого из наших?
- Ньютона, Архимеда... Шреденгера знаю!
- Ну не грузи, не грузи. Вижу, что парень свой, на понт не возьмешь.
Из нашей братвы, естественнонаучной. Садись, чего уж там, заработал пя-
терик.
Учитель долго хохотал над своей фразой, находя ее отчего-то двусмыс-
ленной и потому необычайно смешной. Отсмеялся минуты через полторы.
Влад, не будь простак, тоже подхихикивал, и дохихикался - пятерик полу-
чил, и в положенцы попал, и зауважала его естественнонаучная кодла.
Потом случилась биология. Старенький учитель очень старался, и брюки
снял, и пиджак снял, даже галстук стащил и в окошко выбросил, - очень уж
хотел показать строение тела высших приматов. Получилось наглядно. Вот
такие они, приматы-то, вот такие, и на груди у них волосики, и под ко-
ленкой шрам, и животик висит как незнамо что, висит и висит себе, никому
не мешает. Поняли все про высших приматов, стриптизом довольные, но не-
соблазненные, не возжелавшие высшего примата перед классной доской. А
он, бедняга, так надеялся, так надеялся, плакал потом навзрыд - очень
любил детей старенький учитель-биолог.
Историчка наглядно показала им революцию.
- Тут Ленин такой, раз, на броневичке... Аврора - шарах! Эти долбоебы
туда, потом еще юнкера. Керенский - тормоз по жизни был, в разборку не
въезжал. Потом еще эти, мать их, и все: тра-та-та-та. Те бежать. Троцкий
там еще, жид пархатый. Лейба Давыдович Бернштейн, так его звали, а Троц-
кий - это погоняло, кликуха партийная. Ну тут эти - трах! А те - это са-
мое. Ну баррикады, полный отпад. Матросы такие прикольные, все красные,
прям как черти. А потом красный террор, белый беспредел, комиссары как
суки отвязные, короче, пошла разборочка. Сявок порешили, отвязные на ко-
не, и все время: тра-та-та-та, пух-пух-пух. Пулеметы такие были. Буржуев
на парашу, контру на фонари. Тухачевский как отмороженный прям. А Ленин
все пальцы веером, да декреты строчит, ну и Маяковский с левым база-
ром... Учитесь, щенки: вроде банда гопников, а всю Россию раком постави-
ли. Орлы!
Ученики мгновенно поняли. Только Влад сегодня мало что понимал. День
такой, наверное. Как бы сумбурный, или еще какой.
Пошатываясь, он вышел на крыльцо школы. Никто не курил. Воздух был
прозрачен. Дети из младших классов чинно беседовали, он их видел, слышал
и всерьез боялся за свой рассудок и душевное благоденствие:
- Я надеюсь, Петя, вы примете мое предложение, - говорил один малы-
шок.
- Конечно, я сочту за честь посмотреть этот замечательный мультфильм
в вашей компании, - отвечал его сверстник. - Я слышал много лестных от-
зывов о мультфильме, а ваше общество представляется мне достойным вся-
ческого соседства.
- В таком случае... Я очень благодарен вам, Петя, конечно же, это
во-первых. Во-вторых, позвольте полюбопытствовать: не будете ли вы на
меня в претензии, если по ходу просмотра в комнату будет заходить моя
матушка и, простите за откровенность, подтирать мне сопли? Видите ли, я
имел несчастье подхватить простуду, и это подчас стесняет меня.
- Ну что вы, какие могут быть возражения, Вася? И позвольте мне выра-
зить вам искренне сочувствие, простуда - пренеприятная вещь, я знаю это
и по собственному плачевному опыту. Потом, если будет время и желание, я
расскажу вам прискорбную историю своей злосчастной болезни, это очень
поучительная драма, из которой я многое вынес и многое постиг, знаете
ли.
- В таком случае, Петя, не пригласить ли нам дам на наш маленький
прием?
- Я настойчиво рекомендовал бы вам Марину из параллельного класса. На
мой взгляд, это барышня, приятная во всех отношениях.
Петя даже прищелкнул пальцами, уж такая, наверное, приятная была ба-
рышня.
- Ах, если бы она не писалась на уроках, я никогда не стал бы оспари-
вать вашу мысль, - минорно вздохнул Василий. - Но поскольку сей прис-
корбный факт имеет место, я все же предпочел бы видеть в гостях Свету из
второго <Б>. Мне кажется, она более чем достойна, а возможность тонкой
беседы с ней представляется мне приделом моих желаний.
- Я не сомневаюсь, что в ее обществе мы весьма недурно проведем вре-
мя, - присвистнул Петя.