то не догадался вложить в подобную проповедь божественного огня. Если
вам удастся... засолка огурцов станет путем спасения.
65. Придите на тусовку истинных будд. Ведите себя соответственно. Ес-
ли жесты будут правильны, слова упадут в общую беседу, а ум будет неза-
мутненным зеркалом, в которое смотрит мир, то вы свой. Некоторое время
вас будут подвергать затейливым испытаниям, а затем торжественно примут
в круг.
66. Придумайте недостающие 600 способов, и вам воздастся.
P.S. Напомним, что во всех случаях речь шла о совершении конкретных
действий, но подлинный смысл всегда пребывал в области человеческого ду-
ха. Как это ни пошло, но рекомендованное бытие служило лишь тому, чтобы
на диаматовский лад определить сознание.
Александр Силаев
Луиза и Эдельвейс
Благородный рыцарь Эдельвейс, барон и кавалер Ордена Синей Розы, про-
езжал пыльным вечером по затерянной провинциальной дороге. Лето висело в
разгаре, но дело было дрянь и вечер был хмурый, тучи сгустились в подлом
намерении брызнуть влагой. Рыцарь смотрел на тучи и ковырялся ножом в
зубах, напряженно думая о возвышенном. Он это любил: думать, ковыряться,
смотреть на небо. Он любил и кое-какие радости, но мы пока об этом не
знаем.
На опушке леса виднелись трое мужчин и одна женщина. Они хотят ее из-
насиловать, подумал Эдельвейс. Да, да, они хотят ее, убеждался он,
подьезжая все ближе и ближе. Ну а если она не хочет их, то это и есть
изнасилование, логично догадался он, ибо с детства был приучен к мышле-
нию.
Теперь надлежит вообразить женщину. Ее звали Луиза - для прекрасной
дамы имя подходит. Не совсем подходит возраст, без малого тридцать лет,
и это не совсем то, о чем вы могли бы подумать. Во времена, о которых
льется рассказ, старели на удивление рано, причем не только девушки, но
и все: ткачи, монахи, кавалеры Ордена Синей Розы. Женщина, у которой
есть дети, вряд ли считалась прекрасной дамой, уже принадлежа мужику. Но
не суть важно. Нам важнее, что у нее были дети: сносный мальчик и непло-
хая девочка. Также значимо, что она шла по лесу. Она ведь не брела нао-
бум, а сквозь заросли продиралась к ним, очень спеша, потому что дети
болели, а она волновалась, потому что была хорошая мать... уже вечерело,
а она все брела себе да брела, пока не напоролась на засаду из трех по-
донков.
Представили себе хорошую мать? Наша бедная Луиза как раз такой и бы-
ла. Почему бедная? Так ее же собирались изнасиловать трое мужчин, а
храбрый рыцарь Эдельвейс еще только неспеша ехал навстречу...
Представили себе и детей? Это вы зря, поскольку сопливые творения не
появятся на горизонте рассказа. Хотя боятся их незачем: это милые прек-
расные дети, лет примерно по десяти, голубоглазые и не менее белокурые.
Такого их портрета будет довольно.
Наконец, опишем мужчин. Как мы уже сказали, насильников, причем до-
вольно профессионального вида. Легко посчитать, что числом лихих парней
было трое. По именам их звали Скотогон, Мормыш и Подлявый. Скотогон был
главнее, потому что его уважали: он неожиданно родился в лесу, с удо-
вольствием там жил, и по призванию был лесным разбойником.
Кроме того, Скотогон промышлял убийствами. Иногда он резал для удо-
вольствия, но чаще из отзывчивости, выполняя просьбу крестьян, наслышан-
ных о его умении. Когда у мужа не поднималась рука убить жену, а жена не
осмеливалась поднять руку на мужа, бедняги шли в лес. Скотогон всех вы-
ручал. За деньги он уже вырезал половину деревни, а благодарности остав-
шихся не было границ. Этих оставшихся он часто не хотел трогать: не из
жалости, просто надоело марать руки о мелкую и подлую дрянь. Но когда
дрянь сама просила или напрашивалась, лесной человек приходил в деревню.
Мормыш и Подлявый тоже жили в лесу. Спали в лесу, ели в лесу, любовью
занимались там же, где ели и спали. Только пить приходили в кабак, тран-
жиря свою простую и по-детски беззаботную жизнь. Они радовались и не ду-
мали, что где-то верят в бога, и где-то сто лет воюют, и когда-то изоб-
ретут паровоз.
Грабили обычно на дороге, рассекающей тот же лес. Мало ли кто прой-
дет? Дураков-то хватает.
Однако Луиза была не дура и все свое никогда не носила с собой. Они
быстро поняли, что взять с нее нечего. Хорошо еще, что Скотогон, Мормыш
и Подлявый были мужчины. А если бы они были женщины, что тогда?
Бедняги не могли решить, кому она достанется первой. Это дало возмож-
ность Эдельвейсу спокойно подьехать к поляне. Ого! Женщина удобно лежа-
ла, удивленными глазами хлопая поверх задранного платья. Мужчины стояли
над ней и переругивались. Это не к добру, сообразил он. Это к хорошей
драке, догадался он и сразу воодушевился. С детства он обожал хорошую
драку.
Идиотов стояло трое, но он был рыцарь. Это опять не то, о чем вы по-
думали. Рыцарь в те времена был сильнее трех идиотов, несмотря на свое
благородство ли его отсутствие. Он был просто сильнее в драке. С
детства. Раньше так учили. Если ты рыцарь, то твоя доля - драться одному
против десяти лесных идиотов. Драться на равных, и под конец побеждать.
А если ты с детства знаешь, что у тебя такая судьба, то ничего другого
не остается, как ей и следовать. С шестнадцати лет ты начинаешь аккурат-
но вспарывать кишки только ради того, чтобы войти в форму. Самое забав-
ное, что не войти в нее невозможно. Захочешь быть слабым, а не получит-
ся... Когда-то в воспитании юношей знали толк!
Он вынул свой обоюдоострый. Три мерзавца сразу разбежались: они же
видели, что Эдельвейс закован в железо. Три мерзавца никогда не достанут
человека, закованного в железо и доставшего обоюдоострый.
Луиза, как это не удивительно, продолжала всхлипывать. Всегда трудно
сказать, почему в эту минуту женщина плачет: то ли у ней жизнь горемыч-
ная, то ли ее саму убить мало. Луиза плакала взахлеб, горячо, с душой.
Может, от счастья? Эдельвейс спрыгнул с коня и попросил ее этим не зани-
маться. Терпеть не мог рыдающих баб. Она улыбнулась и согласилась.