de chouxfleur
из мозга
Himsuppe
de cervelle
- Это по-чешски, это по-французски, а это по-английски, - бесстыдно
пояснял Горжин, заметив, что контролер тоже ничего прочесть не может, - Это
наш паспорт, действительный для всех союзников. Мы - тайное дипломатическое
и политическое посольство.
- А куда изволите ехать? - вежливо спросил жандарм.
- А вот, - весьма охотно показывал Горжин в прейскурант, - вот отсюда
поедем сюда, а отсюда туда. Тут побываем, потом вернемся в Петроград.
И, останавливаясь пальцем на отдельных строчках, он им читал вслух:
Redkvicky,
Radischen
Radis
Ostendske ustrice
Ostender Austern
Huitres de Hollsten
Majonesa z lososa
Mayonnaise v. Lechs
Mayonnaise de saumon
- Это по-английски и по-французски? - говорил контролер жандарму,
смотревшему на пленных, путешествующих с бумагой от самого премьер-министра.
- Я хорошо знаю слово "майонез" - это звучит по-французски.
- А где вы изволите жить? - продолжал он, смотря на Марека.
Тот покраснел, но, прежде чем собрался ответить, Горжин сказал:
- Не извольте быть любопытным. Мы по секретному делу. Государственный
интерес. - И он пальцем указал на орла, который раскрывал крылья от чешской
"Redkivicky" к французской "Radis".
- Позвольте вам ответить, - добавил Швейк, показывая прейскурант сам, -
вот его фамилия, а вот еще одна фамилия.
Швейк без колебания, очевидно зараженный дерзостью Горжина, прочел:
Rostcnke
Rostbratcn
Filet saute
Krocan
Trufhahn
Dindon
Seleni kyta
Hirschkcule
Cuissot de cerf
После чего добавил по-чешски:
- Я надеюсь, господа, что вы тоже от всего этого ополоумели.
Жандарм очень осторожно сложил лист и, делая под козырек, вернул его
владельцу. Потом контролер, когда ему кондуктор что-то шепнул, обратился к
Горжину:
- Может, вам лучше будет ехать во втором классе? Я бы вам дал, само собой
понятно, закрытое купе, чтобы вас никто не беспокоил.
Горжин молча уклонился, знаками отказываясь от этого предложения, и дал
понять, что они желают ехать именно в этом вагоне. А Марек добавил, как бы
желая разъяснить:
- Мы хотим все видеть и все слышать.
- Вы от охранки? - бледнея, шепнул контролер, на что Швейк внушительно
заявил:
- Ну да, мы от охраны. Мы как от охранной6 пражской станции.
Они вернулись на свои места в вагон, где тем временем прошел слух, что
жандарм поймал трех опасных шпионов. Через некоторое время, однако,
получилось другое сообщение, что, наоборот, в вагоне едут три крупных агента
охранки, посланных царем для того, чтобы они подслушали, что говорит народ,
что батюшка-царь хочет слышать голос русской земли, и это сообщение
произвело обратное действие. В то время, пока жандарм смотрел их бумаги,
люди льнули к ним даже из соседних вагонов, а теперь, наоборот, вагон стал
постепенно пустеть, и в скором времени вокруг них не оказалось никого. И
только в полдень пришла одна старуха, с плачем стала перед Швейком на колени
и просила его, чтобы он вернул ей сына-студента, которого в начале войны
полиция сослала в Иркутск. А когда он ее уверил, что его ей пришлют обратно,
в вагон вошел какой-то пьяница, предлагая за пятьдесят рублей сделать
покушение на губернатора, чтобы дать возможность полиции повесить двадцать
студентов и рабочих, проповедующих пораженчество.
- Вам бы, голубчики, душа обошлась всего два с полтиной рубля! Если бы
хотели, то могли бы повесить двадцать пять, тогда душа обошлась бы всего по
два рубля, - считал пьяница.
Кончилось это тем, что Швейк дал ему по затылку, Горжин - по физиономии,
а Марек ударил его коленом в зад. Все это пьяница принял с явным
удовлетворением.
- Вот видно начальство, бить не жалеет. Вот видно, что голубчики прямо из
Петрограда.
После этого к ним уж никто больше не приставал. На одной из станций Швейк
принес чаю и булок, они наелись, и Горжин снова вытащил из бокового кармана
свой прейскурант.
- Что вам угодно, господа? Сегодня свежий гусь, заяц в сметане, жареная
курица, начиненный голубь!
- Я бы предпочел себе архиерейское место, - добавил Швейк, в то время как
Марек проявил больше всего интереса к курице, а Горжин, пряча лист под
рубашку, важно говорил:
- Верите ли, друзья, что в прошлом году этот лист спас мне жизнь? Он меня
освободил от голодной смерти. Везли это нас в Сибирь и целую неделю не
давали есть. Люди с голоду грызли березовую кору с полен, как зайцы. И я
этот прейскурант читал целый день, я его читал с утра до вечера. Вначале мне
от этого было плохо, у меня появлялись желудочные судороги, но потом, когда
я его читал, то будто все это съел. Так было приятно...
- Во рту как в салоне, а в брюхе как в спальне, - добавил Швейк.