обратился к ним сам:
- Пленным в России очень плохо, русское правительство об этом знает
хорошо. Чтобы устранить этот недостаток, оно учредило особое управление для
сохранения денег, принадлежащих военнопленным. Это управление принимает на
сохранение все, что зарабатывают пленные и что им присылают из дому,
бесплатно исполняет всякие поручения по их делам, а после окончания войны,
что, очевидно, будет скоро, эти деньги будет выплачивать пленным на границе.
Так как сегодня суббота, и вы находитесь в ведении управления и получите
сегодня плату, то я и приехал за деньгами.
Затем он строгим и официальным тоном приказал брату приступить к выдаче
платы. Другой офицер вытащил из портфеля два листа бумаги, вложив между ними
копировальную бумагу, очинил карандаш и положил его на стол. Инженер начал
выкрикивать имена:
- Антонин Моравец, шесть рублей. Офицер записал имя, поставил против него
шестерку, потом предложил пленному:
- Подпишись, что получил. Инженер кричал дальше:
- Ярослав Тума, шесть рублей. Иосиф Швамберг, шесть, - и так далее.
Пленные расписывались в том, что получили деньги. Потом офицер сосчитал
деньги, инженер собрал пленных вокруг себя, чтобы они видели, что он
действительно платит, а другой офицер сложил деньги в портфель, в лист,
копию которого он отдал инженеру. Капитан с достоинством простился, и
инженер пошел провожать их к автомобилю.
- Не желаете ли проехать до деревни? Пожалуйста, мы вас подвезем,
садитесь, - сказал капитан.
И прежде чем они доехали до деревни, половина денег из портфеля капитана
перекочевала опять в карман инженера.
В понедельник, когда полковник услышал, что пленным заплатили за работу,
он влетел к инженеру.
- Ты кому дал деньги, а?
- Новому управлению по делам военнопленных, - важно ответил инженер.
- Какому управлению? - зашипел Головатенко, - А расписку тебе дали?
- Дали! - И инженер подал сложенный лист начальнику роты.
Тот посмотрел на него.
- А подписи? Где штемпель? Что это за учреждение?
Инженер пожал плечами. Полковника взорвало.
- Вор, мошенник, понимаешь, ты моих людей обокрал, этот какой-то твой
компаньон такой же вор, как ты, деньги наши взял! Я больше тебе людей на
работу не даю, я пленных для твоего кармана больше не дам. - Полковник
полетел к сараю. - Я больше не дам своих пленных на работу, пускай все
генералы на твоих дорогах себе ноги поломают, пускай вся русская армия тонет
в болотах, вот сволочь! Бедных людей, самых несчастных обворовывает! - Он
влетел в сарай: - Дети, на работу больше никуда не ходите, вас обворовывают,
я этого не позволю. Лежите тут хоть до самого мира, но я не позволю, чтобы
вас обворовывали хоть на копейку!
Лежали день, лежали два, инженер не приходил, полковник был сердит на
него по-прежнему, и пленные начали разбредаться по соседним деревням.
Там пленных еще не видали, они были новостью, поэтому их встречали с
радостью. Жители, русские и поляки, спрашивали их, какого они
вероисповедания, и когда выяснилось, что многие из пленных католики, это
способствовало сближению, главным образом с женщинами.
- Вот бы куда Гудечка, - заявил однажды пискун, возвращаясь из деревни.
- А в какой деревне ты был? - спросили его сразу несколько голосов.
Пискун махнул рукой в сторону леса:
- Вон за лесом в Глинищах. Там много солдаток.
В течение двух недель полковника видели непрестанно ругающим инженера,
потом он неожиданно изменился и стал с ним спокойно разговаривать. А в
понедельник он уже принялся опять выгонять на работу:
- А ну-ка, дети, выходи на работу! Инженер пообещал платить за работу
прямо. Я его научил, сукина сына.
В ответ на это Смочек, грустно осмотрев свой порожний мешок, сказал:
- Сговорились, наверное, с этим инженером, теперь будут обворовывать нас
вместе, черт бы вас побрал обоих!
Работать пошли на другую сторону, в городишко, где нужно было исправлять
дорогу. Это подняло настроение, а особенно развеселились пленные, когда
узнали, что бабы будут возить песок.
Рота разделилась. Одна половина насыпала песок, другая рассыпала его
равномерно по дороге. Бабы понукали лошадей, пленные щипали девок, и те
пищали. Инженер ходил посреди дороги, раздавал папиросы и похваливал:
- Ну, работа кипит. Только поскорей, ребята! Скоро будет мир. - Затем
предложил: - Послушайте, что я хочу сказать: давайте сегодня пройдем до того
большого дерева, а потом я отпущу вас домой, хорошо? Давайте работать на
урок, зачем тут быть целый день, сделаем урок и пойдем домой, ладно?
Работу эту можно было сделать только дня за два, но обещание предоставить
после выполнения урока свободное время и рыбу к обеду и наличие баб
действовали на пленных неотразимо. Воза молниеносно насыпались песком,
переворачивались, солдатки кричали, а партия с таким усердием разбрасывала
песок по дороге, что только пыль стояла. Инженер весело улыбался; прежде чем
приехала кухня, работа уже была закончена.
- Вот завтра, молодцы, до того бугорка на урок 1 возьмем, да? Ничего,
лучше поспешить, а потом отдохнуть.
И когда они согласились, он обрадовался - в другое время они бы просидели
здесь четыре дня, а теперь управляются за три четверти дня.
Эта дорога была очень оживленной. То и дело проезжали по ней офицеры в
автомобилях и часто останавливались возле пленных, расспрашивая, как им
живется. Они внимательно слушали и говорили, покручивая усы:
- Плохо, ну да нашим у вас еще хуже. Там, говорят, наших в плуги
запрягают. Да, да, война наделала делов. Ну что же делать, на то и война,
чтобы люди страдали.
И уезжали дальше. Если бы они спросили, что обо всем этом думает бравый
солдат Швейк, то он бы им сказал: "Вы похожи на тех судей, которые присудили
цыганка Ружичку в Пильзене к повешению за то, что он ударил еврея топором.
Они посадили его в камеру и вместе с ним посадили стражника, чтобы тот играл