У доктора Глоссона огромный лысый череп и глаза навыкате, никогда не
сужающиеся до нормальной величины. Неудивительно, что он внушает мне ужас.
Сначала он меня не заметил. Он поздоровался с профессором и профессоршей,
расцеловал Элоизу и почтительно склонился перед развалинами.
- Боюсь, что я запоздал, - сказал он. - В дороге случилась поломка, и мой
шофер...
Вдруг он увидел меня и слегка вскрикнул от изумления.
- Это... - слабо начал профессор, намереваясь представить меня.
- Я уже знаком с мистером Вустером.
- Это, - тянул свое профессор, - племянник мисс
Сипперлей - Оливер. Вы помните мисс Сипперлей?
- То есть как это? - пролаял сэр Родрик. Постоянная возня с сумасшедшими
выработала в нем резкость. - Что вы говорите о мисс Сипперлей? Это Бертрам
Вустер.
Профессор удивленно уставился на меня. За ним - все остальные.
Пренеприятное положение!
- Дело, видите ли, в том...-начал я.
- Он нам представился как Оливер Сипперлей, - заявил профессор.
- Подойдите, молодой человек! - скомандовал сэр Родрик. - Насколько я
понял, вы явились сюда, выдавая себя за племянника старого друга семьи?
- Видите ли... - промямлил я.
Сэр Родрик смерил меня с головы до ног пронзительным взглядом.
- Он ненормален! Сумасшедший! - изрек он. - Я это сразу увидел.
- Что он сказал? - проскрипела тетя Джен.
- Родрик сказал, что молодой человек - сумасшедший, - крикнул ей в ухо
профессор.
- Ага, - закивала она головой. - Я тоже так думала.
Он лазит по трубам.
- По трубам?
- По трубам. Я не раз его видела.
Сэр Родрик свирепо засопел.
- Он должен быть под наблюдением врача. Его нельзя оставить на свободе!
Сегодня он лазит по водосточным трубам, а завтра убьет человека.
Я не выдержал. Я должен объясниться! Все равно Сиппи пропал!
- Позвольте мне объяснить... Сиппи просил меня поехать.
- Что вы хотите сказать?
- Он не мог поехать сам, потому что сидит в тюрьме из-за полицейского шлема.
Было нелегко убедить их в правдивости моей истории, и, даже убедив их, я
все же заметил, что наши отношения испорчены навсегда. Я поспешил удалиться.
- Дживз, - сказал я, - все пропало.
- Сэр?
- Они знают, кто я.
- Остается только сделать последний шаг, сэр.
- Какой еще шаг?
- Увидеться с мисс Сипперлей, сэр.
- Зачем?
- Я полагаю, сэр, что лучше вам самому предупредить ее о случившемся,
прежде чем она услышит об этом в превратном освещении. Вы должны сделать
все, что в ваших силах, для бедного мистера Сипперлея.
- Да, конечно... Если вы думаете, что так лучше...
- Я надеюсь, что мисс Сипперлей сменит гнев на милость.
- Вы думаете?
- Да, сэр. Нужно только проехать сто пятьдесят миль. Я уже заказал
автомобиль, сэр.
Быть за полтораста миль от профессора, от развалин, особенно от мисс
Элоизы! Какое счастье!
Паддок, Беклей-на-Муре, находится почти рядом с деревней. На следующее
утро, после завтрака в деревенской гостинице, я отправился туда. Две недели
пребывания у мисс Элоизы закалили меня. И потом, какова бы ни показалась
мисс Сипперлей, она все же не сравняется с сэром Родриком Глоссоном!
В саду ,я заметил старушку с лейкой и направился прямо к ней.
- Мисс Сипперлей? - спросил я.
- Кто вы такой?
- Вустер. Друг вашего племянника Оливера. Я привез известие о нем.
- Что с ним случилось?
Дело, очевидно, приближалось к развязке, и требовалась особая осторожность.
- Должен предупредить вас, что это тяжелое известие, - осторожно начал я.
- Оливер болен?
Она испугалась, следовательно, в ней остались человеческие чувства.
- О, нет, он не болен. Но с ним случилось маленькое несчастье. Он в тюрьме.
- Где?
- В тюрьме.
- В тюрьме?
- Увы, по моей вине. Мы гуляли по улице в ночь университетских гонок, и я
посоветовал ему снять шлем с полисмена.
- Не понимаю...
- Ему это показалось забавным. Он сорвал шлем с полисмена и подрался с ним.
- С полисменом?
- Он ударил его в живот.
- Мой племянник Оливер... Полисмена?.. В живот?
- Да, в живот. А наутро судья присудил его на тридцать дней без замены
штрафом.
Я ожидал, что старуха рассердится, но вместо этого она вдруг принялась
хохотать, как сумасшедшая. Хорошо, что сэр Родрик находился за полтораста
миль отсюда. Иначе он запрятал бы ее в сумасшедший дом.
- Вы очень огорчены? - осторожно спросил я.
- Огорчена? В жизни моей не слышала такой уморительной штуки! Я им горжусь.
- Чудесно...
- Если бы каждый молодой человек бил полисмена в живот, Англия стала бы
лучшей страной в мире.
- Дживз, - сказал я, возвратившись в гостиницу. - Все в порядке. Но я никак