- Но теперь, - продолжала девушка тихо, - я заколебалась.
- Не надо колебаться! - возбужденно говорил Джемс.-
Вы должны уважать предсмертную волю отца. Так вы говорите, что он приедет
завтра утром? Великолепно, великолепно! К завтраку, я полагаю? Превосходно!
Велю приготовить все к его приезду.
На следующее утро Джемс вышел в сад покурить. Все складывалось как нельзя
лучше. Он закончил "Тайну девяти" и послал ее Мак-Киннону, и теперь у него
зарождался новый сюжет: человек с половиной лица живет в таинственном
подземелье и терроризирует Лондон страшными преступениями. И самое страшное
то, что всех его жертв находят в ужасном виде: пол-лица отрублено...
Вдруг до его слуха донесся визг. Он пробрался сквозь кусты к реке и
наткнулся на экономку.
- О, сэр!
- Что случилось? - сердито спросил Джемс.
- О, сэр!
- Что случилось?
- Собачка упала в реку, сэр.
- Так что же?
- О, сэр, она утонет!
Джемс пошел за нею, снимая на ходу куртку. Он говорил себе мысленно:
- Я ненавижу собак вообще, а эту в частности.
Я выловлю ее сачком. Только осел из теткиного романа стал бы бросаться в
реку, чтобы...
Однако он бросился в реку. Тото, испуганный всплеском, быстро поплыл к
берегу, но Джемс оказался проворнее. Крепко схватив Тото за шиворот, он два
раза окунул его в воду, потом выбрался на берег и понес чихающую собачонку.
Экономка еле поспевала за ним.
Девушка сидела на веранде. За ней высилась высокая фигура человека с
добрыми глазами и седеющими волосами. Экономка завопила:
- О, мисс! Тото! Собачка! Он спас собачку, мисс! Он бросился в воду и спас
ее!
Девушка взволновалась.
- Очень любезно с вашей стороны, клянусь Георгом! - воскликнул военный.
Девушка очнулась.
- Дядя Генри, это мистер Родмен. Мистер Родмен, - мой опекун, полковник
Картерет.
- Очень рад познакомиться с вами, сэр, - сказал полковник, поглаживая усы.
Его честные голубые глаза сияли. - Вы совершили галантный поступок, сэр.
- Вы такой смелый, - прошептала девушка.
- Я такой мокрый, - сказал Джемс и побежал наверх переодеваться.
К завтраку девушка не вышла, и Джемсу пришлось занимать полковника. Джемс,
впервые разыгрывавший роль хозяина, старался развлечь его разговорами о
гольфе, кубистической живописи, чехословацкой проблеме, о современной
музыке, о фокстроте, гидротерапии как средстве против ревматизма, о погоде,
но в ответ получал лишь молчаливые кивки. Иногда полковник поглаживал усы,
точно желал что-то сказать, но только покрякивал. Один раз, потянувшись за
горчицей, Джемс украдкой взглянул на него и заметил, что тот упорно на него
смотрит.
После завтрака они закурили папиросы в полном молчании.
- Родмен, - неожиданно сказал полковник, - я хотел бы поговорить с вами.
- О чем? - удивился Джемс.
- Родмен, - продолжал полковник. - Или, вернее, Джордж. Могу я называть вас
Джорджем?
- Пожалуйста, если хотите, - вежливо ответил Джемс. - Хотя, собственно,
меня зовут Джемс.
- Джемс. Разве это не одно и то же, черт побери?
Итак, Джемс, я хочу с вами поговорить. Говорила ли вам мисс Мейнард, - я
хочу сказать. Роза, - относительно меня... относительно наших, так сказать,
отношений.
- Она говорила, что вы помолвлены.
У полковника дрогнули губы.
- И больше ничего?
- Ничего.
- Джемс, пока вы переодевались наверху, она сказала мне, - ах, она так
волновалась, бедное дитя! - она сказала, что хотела бы расторгнуть нашу
помолвку.
Джемс побледнел и привстал.
- Неужели? - пробормотал он.
Полковник кивнул головой. Он смотрел в окно, и в его глазах угадывалось
страдание.
- Но это же бессмыслица! - возмутился Джемс.-
Она не может, не смеет так легко отказываться! Я хочу сказать - это
нехорошо с ее стороны.
- Ах, не жалейте меня, мой мальчик.
- Но почему она так поступила?
- Ее глаза сказали мне все.
- Глаза?
- Да. Когда она смотрела на вас на веранде, а вы стояли перед ней, как юный
герой, только что спасший жизнь ее любимой собачки. Вы завоевали ее сердце,
мой мальчик...
- Нет, послушайте! - запротестовал Джемс. - Вы говорите вздор! Разве может
женщина полюбить мужчину только потому, что он спас ее собачонку?
- Конечно, - ответил полковник. - Разве этого мало? Совершенно достаточно
для девушки. Ах, это старая история. Юность тянет к юности. Я уже почти
старик: я должен был это предвидеть.
- Да вы вовсе не старик.
- Да, да!
- Нет, нет!
- Да, да!
- Не говорите "да, да"! - завопил Джемс, хватаясь за голову. - И ей нужен
добрый, положительный муж средних лет, чтобы любить и беречь ее.
Полковник благодарно улыбнулся и покачал головой.
- Это донкихотство, милый мой. Очень мило с вашей стороны так говорить, но
- нет, нет!
- Да, да!
- Нет, нет! - полковник крепко пожал руку Джемсу и пошел к двери. - Вот
все, что я хотел сказать вам. Том.
- Джемс.
- Джемс. Идите к ней, и пусть воспоминания о разби-
тых мечтах старика не тревожат вашего доброго сердца.