будь балл - от пятерки до единицы включительно.
А я был очень маленький, когда поступил в гимназию, в приготови-
тельный класс. Мне было всего семь лет.
И я ничего еще не знал, что бывает в гимназиях. И первые три месяца
ходил буквально как в тумане.
И вот однажды учитель велел нам выучить наизусть стихотворение:
Весело сияет месяц над селом,
Белый снег сверкает синим огоньком...
А я этого стихотворения не выучил. Я не слышал, что сказал учитель. Я
не слышал потому, что мальчики, которые сидели позади, то шлепали меня
книгой по затылку, то мазали мне ухо чернилами, то дергали меня за воло-
сы и, когда я от неожиданности вскакивал - подкладывали под меня каран-
даш или вставочку. И по этой причине я сидел в классе перепуганный и да-
же обалдевший и все время прислушивался, что еще замыслили против меня
сидевшие позади мальчики.
А на другой день учитель, как назло, вызвал меня и велел прочитать
наизусть заданное стихотворение.
А я не только не знал его, но даже и не подозревал, что на свете есть
такие стихотворения. Но от робости я не посмел сказать учителю, что не
знаю этих стихов. И совершенно ошеломленный стоял за своей партой, не
произнося ни слова.
Но тут мальчишки стали подсказывать мне эти стихи. И благодаря этому
я стал лепетать то, что они мне шептали.
А в это время у меня был хронический насморк, и я плохо слышал одним
ухом и поэтому с трудом разбирал то, что они мне подсказывали.
Еще первые строчки я кое-как произнес. Но когда дело дошло до фразы:
"Крест под облаками как свеча горит", я сказал. "Треск под сапогами как
свеча болит".
Тут раздался хохот среди учеников. И учитель тоже засмеялся. Он ска-
зал:
- А ну-ка, дай сюда свой дневник! Я тебе туда единицу поставлю.
И я заплакал, потому что это была моя первая единица и я еще не знал,
что за это бывает.
После уроков моя сестренка Леля зашла за мной, чтобы вместе идти до-
мой.
По дороге я достал из ранца дневник, развернул его на той странице,
где была поставлена единица, и сказал Леле:
- Леля, погляди, что это такое? Это мне учитель поставил за стихотво-
рение "Весело сияет месяц над селом".
Леля поглядела и засмеялась. Она сказала:
- Минька, это плохо! Это тебе учитель влепил единицу по русскому язы-
ку. Это до того плохо, что я сомневаюсь, что папа тебе подарит фотогра-
фический аппаратик к твоим именинам, которые будут через две недели.
Я сказал:
- А что же делать?
Леля сказала:
- Одна наша ученица взяла и заклеила две страницы в своем дневнике,
там, где у нее была единица. Ее папа послюнил пальцы, но отклеить не мог
и так и не увидел, что там было.
Я сказал:
- Леля, это нехорошо - обманывать родителей!
Леля засмеялась и пошла домой. А я в грустном настроении зашел в го-
родской сад, сел там на скамейку и, развернув дневник, с ужасом глядел
на единицу.
Я долго сидел в саду. Потом пошел домой. Но когда подходил к дому,
вдруг вспомнил, что оставил свой дневник на скамейке в саду. Я побежал
назад. Но в саду на скамейке уже не было моего дневника. Я сначала испу-
гался, а потом обрадовался, что теперь нет со мной дневника с этой ужас-
ной единицей.
Я пришел домой и сказал отцу, что потерял своп дневник. И Леля засме-
ялась и подмигнула мне, когда услышала эти мои слова.
На другой день учитель, узнав, что я потерял дневник, выдал мне но-
вый.
Я развернул этот новый дневник с надеждой, что на этот раз там ничего
плохого нету, но там против русского языка снова стояла единица, еще бо-
лее жирная, чем раньше.
И тогда я почувствовал такую досаду и так рассердился, что бросил
этот дневник за книжный шкаф, который стоял у нас в классе.
Через два дня учитель, узнав, что у меня нету и этого дневника, за-
полнил новый. И, кроме единицы по русскому языку, он там вывел мне двой-
ку по поведению. И сказал, чтоб мой отец непременно посмотрел мой днев-
ник.
Когда я встретился с Лелей после уроков, она мне сказала:
- Это не будет вранье, если мы временно заклеим страницу. И через не-
делю после твоих именин, когда ты получишь фотоаппаратик, мы отклеим ее
и покажем папе, что там было.
Мне очень хотелось получить фотографический аппарат, и я с Лелей зак-
леил уголки злополучной страницы дневника.
Вечером папа сказал:
- Ну-ка, покажи свой дневник! Интересно знать, не нахватал ли ты еди-
ниц?
Папа стал смотреть дневник, но ничего плохого там не увидел, потому
что страница была заклеена.
И когда папа рассматривал мой дневник, на лестнице вдруг кто-то поз-
вонил.
Пришла какая-то женщина и сказала:
- На днях я гуляла в городском саду и там на скамейке нашла дневник.
По фамилии я узнала адрес и вот принесла его вам, чтобы вы сказали, не
потерял ли этот дневник ваш сын.
Папа посмотрел дневник и, увидев там единицу, все понял.
Он не стал на меня кричать. Он только тихо сказал: