Третий номер, ученый агроном Пампушкин... Каждая собака знает...
Забежкин кивнул головой и подошел к девке.
- Тетушка, - спросил Забежкин, - это чья же, например, коза будет?
- Коза-то? - спросила девка. - Коза эта из четвертого номера.
- Из четвертого? - охнул Забежкин. - Да это не там ли, извиняюсь,
комната сдается?
- Там, - сказала девка. - Только сдана комната.
- Как же так? - испугался Забежкин. - Не может того быть. Да ты что,
опупела, что ли? Как же так - сдана комната, ежели я и время потратил,
проезд, хлопоты...
- А не знаю, - ответила девка, - может, и не сдана.
- Ну, то-то - не знаю, дура такая. Не знаешь, так лучше и не говори.
Не извращай событий. Ты вот про кур лучше скажи - чьи куры ходят?
- Куры-то? Куры Домны Павловны.
- Это какая же Домна Павловна? Не комнату ли она сдает?
- Сдана комната! - с сердцем сказала девка, в подол собирая ножи.
- Врешь. Ей-богу, врешь. Объявление есть. Ежели бы объявления не бы-
ло, тогда иное дело, - я бы не сопротивлялся. А тут - объявление. Колом
не вышибешь... Заладила сорока Якова: "Сдана, сдана..." Дура такая. - Ты
лучше скажи: индейский петух, наверное, уже не ее?
- Ее.
- Ай-я-яй! - удивился Забежкин. - Так ведь она же богатая дама?
Девка ничего не ответила, икнула в ладонь и ушла.
Забежкин подошел к козе и пальцем потрогал ей морду.
"Вот, - подумал Забежкин, - ежели сейчас лизнет в руку - счастье: моя
коза".
Коза понюхала руку и шершавым тонким языком лизнула Забежкина.
- Ну, ну, дура! - сказал, задыхаясь, Забежкин. - Корку хочешь? Эх,
была давеча в кармане корка, да не найду что-то... Вспомнил: съел я ее,
Машка. Съел, извиняюсь... Ну, ну, после дам...
Забежкин в необыкновенном волнении нашел четверг тую квартиру и пос-
тучал в зеленую рваную клеенку.
- Вам чего? - спросил кто-то, открывая дверь.
- Комната...
- Сдана комната! - сказал кто-то басом, пытаясь закрыть дверь. Забеж-
кин крепко ее держал руками.
- Позвольте, - сказал Забежкин, пугаясь, - как же так? Позвольте же
войти, уважаемый товарищ... Как же так? Я время потратил... Проезд...
Объявление ведь...
- Объявление? Иван Кириллыч! Ты что ж это объявление-то не снял?
Тут Забежкин поднял глаза и увидел, что разговаривает он с дамой и
что дама - размеров огромных. И нос у ней никак не меньше забежкинского
носа, а корпус такой обильный, что из него смело можно двух Забежкиных
выкроить, да еще кой-что останется.
- Сударыня, уважаемая мадам, - сказал Забежкин, снимая фуражку и для
чего-то приседая, - мне - бы хоть чуланчик какой-нибудь отвратительный,
конурку, конуронушку...
- А вы из каких будете? - спросила изрядным басом Домна Павловна.
- Служащий...
- Ну что ж, - сказала Домна Павловна, вздыхая, - пущай тогда. Есть у
меня еще одна комнатушка. Не обижайтесь только подле кухни...
Тут Домна Павловна по неизвестной причине еще раз грустно вздохнула и
повела Забежкина в комнаты.
- Вот, - сказала она, - смотрите. Скажу прямо: дрянь комната. И окно
дрянь. И вид никакой, а в стену. А вот с хорошей комнатой опоздали, ба-
тюшка. Сдана хорошая комната. Военному телеграфисту сдана.
- Прекрасная комната! - воскликнул Забежкин. - Мне очень нравятся та-
кие комнаты подле кухни... Разрешите - я и перееду завтра...
- Ну что ж, - сказала Домна Павловна. - Пущай тогда. Переезжайте.
Забежкин низенько поклонился и вышел. Он подошел к воротам, еще раз с
грустью прочел объявление, сложил его и спрятал в карман.
"Да-с, - подумал Забежкин, - с трудом, с трудом счастье дается... Вот
иные в Америку и в Индию очень просто ездят и комнаты снимают, а тут...
Да еще телеграфист... Какой это телеграфист? А ежели, скажем, этот те-
леграфист да помешает? С трудом, с трудом счастье дается!"
Забежкин переехал. Это было утром. Забежкин вкатил тележку во двор, и
тотчас все окна в доме открылись, и бабья голова с флюсом, высунувшись
из окна на этот раз по пояс, сказала: "Ага!" И ученый агроном Пампушкин,
оставив ученую статью "Несколько слов в защиту вредителей", подошел к
окну.
И сама Домна Павловна милостиво сошла вниз.
Забежкин развязывал свое добро.
- Подушки! - сказали зрители.
И точно: две подушки, одна розовая с рыжим пятном, другая синенькая в
полоску, были отнесены наверх.
- Сапоги! - вскричали все в один голос. - Перед глазами изумленных
зрителей предстали четыре пары сапог. Сапоги были новенькие, и сияли они
носками, и с каждой пары бантиком свешивались шнурки. И бабья голова с
флюсом сказала с уважением: "Ото!" И Домна Павловна милостиво потерла
полные свои руки. И сам ученый агроном прищурил свои ученые глаза и ве-
лел мальчишкам отойти от тележки, чтобы видней было.
- Книги... - конфузясь, сказал Забежкин, вытаскивая три запыленные
книжки.
- Книги?
И ученый агроном счел необходимым спуститься вниз.
- Очень приятно познакомиться с интеллигентным человеком, - сказал
агроном, с любопытством рассматривая сапоги. - Это что же, - продолжал
он, - это не по ученому ли пайку вы изволили получить сапоги эти?
- Нету, - сказал Забежкин, сияя, - это в некотором роде частное при-
обретение и, так сказать, движимость. Иные, знаете ли, деньги предпочи-
тают в брильянтах держать... а, извиняюсь, что такое брильянты? Только