этом труде свелась главным образом к исправлению орфографических ошибок
и выражению идеологии. Основная же работа принадлежит вышеуказанному ав-
тору, И. В. Коленкорову. Так что по-настоящему на обложке книги надо бы-
ло бы поставить фамилию Кодлекорова. Однако И. В. Коленкоров, не желая
прослыть состоятельным человеком, отказался от этой чести в пользу М.
Зощенко. Гонорар же Иван Васильевич получил полностью.
Сообщая об этом, пользуемся случаем сказать, что некоторые сентимен-
тальные нотки, нытье и кое-какие идеологическое шатание в ту и другую
сторону следует отнести не к руководителю литкружка, а отчасти к автору,
И. В. Коленкорову, отчасти же к тем литературным персонажам, которые вы-
ведены в этих повестях.
Тут перед вашими глазами пройдет целая галерея уходящих типов.
И новому, современному читателю необходимо их знать, чтоб увидеть
уходящую жизнь во всех ее проявлениях.
Июль 1928
С. Л.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ЧЕТВЕРТОМУ ИЗДАНИЮ
В силу прошлых недоразумений писатель уведомляет критику, что лицо,
от которого ведутся эти повести, есть, так сказать, воображаемое лицо.
Это есть тот средний интеллигентский тип, которому случилось жить на пе-
реломе двух эпох.
Неврастения, идеологическое - шатание, крупные противоречия и мелан-
холия - вот чем пришлось наделить нам своего "выдвиженца", И. В. Колен-
корова. Сам же автор - писатель М. М. Зощенко, сын и брат таких нездоро-
вых людей, - давно перешагнул все это. И в настоящее время он противоре-
чий не имеет. А если в другой раз и нету - настоящего сердечного спо-
койствия, то совершенно по другим причинам, о которых автор расскажет
как-нибудь после.
В данном же случае это есть литературный прием, и автор умаляет поч-
теннейшую критику вспомнить об этом незамысловатом обстоятельстве, преж-
де чем замахнуться на беззащитного писателя.
Апрель 1829
Ленинград
Мих. Зощенко
АПОЛЛОН И ТАМАРА
Жил в одном городе на Большой Проломной улице свободный художник-та-
пер Аполлон Семенович, по фамилии Перепенчук.
Фамилия эта - Перепенчук - встречается в России не часто, так что чи-
татели могут даже подумать, что речь сейчас идет о Федоре Перепенчуке, о
фельдшере из городского приемного покоя, тем более что оба они жили в
одно время и на одной и той же улице и по характеру не то чтобы были
схожи, но в некотором скептическом отношении к жизни и в образе своих
мыслей ихние характеры как-то перекликались.
Но только фельдшер Федор Перепенчук помер значительно пораньше, да и,
вернее, не сам помер, не своей то есть смертью, а он удавился.
Об этом газеты своевременно трубили: покончил, дескать, с собой при
исполнении служебного долга фельдшер из городского приемного покоя Федор
Перепенчук, причина - разочарование в жизни...
Этакую, правда, нелепость могут досужие репортеришки написать Разоча-
рование в жизни... Федор Перепенчук и разочарование в жизни... Ах, какие
это пустяки. Какая несусветная околесица!
Это правда поверхностно размышляя, точно, жил, жил человек, задумы-
вался о бессмысленном человеческом существовании и руки на себя наложил.
Точно, на первый взгляд - разочарование. Но тот, кто поближе знал Федора
Перепенчука, не сказал бы таких пустяков.
Это к Аполлону Перепенчуку, таперу и музыканту, могло бы подойти это
слово - разочарование. Жил потому что человек бездумно, наслаждался пре-
лестью своего бытия, а после, от причин исключительно материальных и фи-
зических и от всяких катастроф и коллизий, - ослаб к жизни, так сказать,
потерял вкус. Но не будем забегать вперед, о нем, об Аполлоне Перепенчу-
ке, и будет наше повествование.
А вот Федор Перепенчук... Вся сила его личности была в том, что не от
бедности, не от катастроф и коллизий он пришел к своим мыслям, нет, мыс-
ли его родились путем зрелого, логического размышления значительного че-
ловека. О нем не только что рассказ написать, о нем целые тома сочинений
написать можно было бы. Но только не каждый писатель взялся бы исполнить
труд этот. Не каждый бы мог быть биографом и, так сказать, жизнеописате-
лем дел и мыслей этого выдающегося человека. Тут потребовался бы сочини-
тель величайшего ума и огромной эрудиции, а также и знание мельчайших
вещей и вещичек - и о происхождении человека, и о зарождении вселенной,
и всякие философские воззрения, теория относительности и другие там раз-
ные теории, и где какая звезда расположена, и даже хронология историчес-
ких событий, - все это потребовалось бы для изучения личности Федора Пе-
репенчука.
И в этом отношении Аполлону Перепенчуку ни в какой мере с ним не
сравняться.
Аполлон Перепенчук был прямо-таки перед ним пустяковый человек, дрян-
цо даже... Не в обиду будет сказано его родственникам. А впрочем,
родственников по прямой линии у него и не осталось, разве что тетка его
по отцу, Аделаида Перепенчук. Ну, да и та в изящной словесности, пожалуй
что, ничего не понимает. Пущай обижается.
Приятелей у него тоже не осталось. Да у таких людей, как Федор и
Аполлон Перепенчуки, и не могло быть приятелей. У Федора никогда не бы-
ло, а Аполлон растерял их, как впал в нищету.
И какой это мог быть приятель у Федора Перепенчука, ежели людей он не