Но жребий был брошен, и пружина разворачивалась без остановки.
И, проходя теперь мимо соседнего дома, Володин всякий раз останавли-
вался подле ее окон и подолгу разговаривал, беседуя о том и о сем. И,
стоя перед ней в профиль или в три четверти и теребя свои бачки, Володин
говорил разные иносказательные вещи о приличной жизни и о хорошей
судьбе. И из разговоров с ней он определенно понял, что комната в ее
квартире к его услугам, если, конечно, он не остановится на своих наме-
ках.
И он, быстро обмозговав все дело и оглядев более внимательным и тре-
бовательным взором свою даму, с победным криком ринулся в бой.
Так состоялся этот знаменитый брак.
И Володин перебрался в квартиру Гопкис, внеся туда, в общий котел,
свою скромную одинокую подушку и другой жидковатый скарб.
Фотограф Патрикеев провожал Володина, тряс ему руку и советовал не
кидать только что начатого познания в ретушерском деле.
Маргарита Гопкис с досадой махала руками, говоря, что навряд ли Воло-
дину понадобится такое кропотливое занятие.
Итак, Володин вошел в новую жизнь, считая, что произошла довольно вы-
годная комбинация, построенная на точном и правильном расчете.
И он бодро потирал свои руки и мысленно хлопал себя по плечу, говоря:
- Ничего, брат Володин, жизнь и тебе, кажись, начинает улыбаться.
Но это была улыбка не так чтобы слишком веселая.
Слов нет, жизнь нашего Володина переменилась к лучшему. Из проходной,
неуютной комнаты он переехал в дивную спальню с разными этажерками, по-
душками и статуэтками.
Кроме того, питаясь раньше плохо и скромно всякими огрызками и требу-
хой, он и тут остался в крупном выигрыше. Он кушал теперь разные поря-
дочные блюда - супы, мясо, фрикадельки, помидоры и так далее. Кроме то-
го, раз в неделю, вместе со всей семьей, он пил какао, удивляясь и вос-
торгаясь этому жирному напитку, вкус которого он позабыл за восемь-де-
вять лет своей походной и неуютной жизни. Однако Володин не был на со-
держании у своей законной жены.
Не переставая работать на поприще фотографии, он сделал крупные успе-
хи и стал получать за свою работу не только благодарность, но и, так
сказать, живые деньги.
Хорошая, свежая пища дозволяла Володину с особенным вдохновением ки-
даться на работу. И, не имея особого счастья со своей молодой супругой,
он уходил в силу этого в работу. И эту работу исполнял до того тонко и
художественно, что все снятые физиономии выходили у него теперь совер-
шенно ангельскими и ихние живые владельцы искренне удивлялись такой
счастливой неожиданности и снимались все более и более охотно, не жалея
никаких денег и засылая, кроме того, в фотографию все новых и новых кли-
ентов.
Фотограф Патрикеев чрезвычайно дорожил теперь своим работником и де-
лал ему надбавку всякий раз, когда клиенты особенно восторгались худо-
жественным исполнением.
Вот тут Володин и почувствовал под ногами почву и понял, что теперь
его немыслимо согнать с занятой позиции.
И он начал полнеть, округляться и приобретать спокойно-независимый
вид. Его не стало развозить, а просто его организм начал мудро запа-
саться жирами и витаминами на черный день и на всякий случай.
Конечно, особого спокойствия и довольствия Володин не имел.
Покушав вволю, и побеседовав с женой на хозяйственные темы, и заказав
ей обед на завтра, он оставался в печальном одиночестве, искренне горюя,
что у него нету особой нежной привязанности к молодой супруге, той при-
вязанности, которая достойно украшает жизнь и делает всякую обыденную
собачью ерунду событием и красивой подробностью счастливой жизни. И,
имея такие мысли, Володин надевал свою шляпу и выходил на улицу, конеч-
но, предварительно побрившись, попудрив свой элегантный нос и подровняв
свои итальянские бачки.
Он шел по улицам и посматривал на проходящих женщин, живо интересу-
ясь, какие они, как они ходят и какие у них лица и мордочки. Он останав-
ливался, смотрел вслед и насвистывал какой-нибудь особенный мотивчик.
Так незаметно проходило время. Проходили дни, недели, месяцы. Так не-
заметно прошло три года. Молодая супруга Маргарита Гопкис буквально не
могла налюбоваться на своею выдающегося супруга.
Она работала все равно как слон, буквально не разгибая спины, желая
предоставить своему хозяину наибольшие выгоды. Она, желая скрасить ему
существование, покупала всякие приличные и забавные мелочишки, красивые
подтяжки, ремешки для часов и прочие вещицы семейного обихода. По он
глядел хмуро и скупо подставлял свои щеки под обильные поцелуи своей со-
жительницы. Иногда он просто грубо огрызался и отгонял ее, как назойли-
вую муху.
Он начал явно и открыто грустить, задумываться и проклинать свою
жизнь.
- Нет, не удалась жизнь, - бормотал наш Володин, стараясь понять, ка-
кую ошибку он сделал в своей жизни и в своих планах.
Но вот весной, если не изменяет нам память, 1925 года произошли круп-
ные события в жизни нашего друга, Николая Петровича Володина. Ухаживая
за одной довольно миленькой девушкой, он горячо влюбился, или, скажем
более проще, - втюрился в нее и даже стал подумывать о коренной перемене
своей жизни. Имея теперь приличный заработок, он уже мог думать о новой,
более счастливой жизни.
Все ему было мило и прелестно в этой молодой девице. Она, одним сло-
вом, вполне отвечала его духовным запросам, имея именно такую внешность,
о которой он мечтал всю свою жизнь.
Она была худенькая поэтическая особа с темными волосами и с блестящи-
ми, как звезды, глазами. Ее небольшие, крошечные усики особенно приводи-
ли в восторг Володина и заставляли его более серьезно обдумывать создав-
шееся положение.
Но разные семейные подробности и предчувствия громких скандалов и,