Фотограф Патрикеев, обеспокоенный странным положением своего жильца,
начал всерьез пугаться, как бы на его шее не остался инвалид, который
будет круглые сутки икать и тем самым отпугивать его клиентов и посети-
телей.
И, ничего не сказав Володину, он побежал до этой роковой Оленьки Си-
сяевой, чтобы пригласить ее к кровати больного, желая тем самым поскорей
снять с себя всякую моральную и материальную ответственность и заботы по
уходу.
Он пришел к ней и стал умолять ее прийти, говоря, что ее дружок если
и не совсем плох, то находится в крайне странном положении. И что ему
необходима помощь.
Девица, сконфуженная такой исключительной болезнью своего жениха, не
могла особенно высказывать свою печаль и тревогу. Тем не менее она тот-
час согласилась навестить больного.
Несколько взволнованная бедным и неуютным видом комнаты и скудностью
имущества, барышня остановилась на пороге, не решаясь сразу подойти к
больному.
При виде барышни больной вскочил с дивана, потом снова лег, поскорее
прикрывая свой растерзанный туалет.
Барышня, придвинув к дивану табурет, присела, с тоской глядя, как ее
жениха дергала болезнь.
Весть о больном, который икает трое суток, несколько взбудоражила
местное население ближайших домов. Слухи о любовной драме усилили любо-
пытство граждан. И в квартиру началось буквально паломничество, которое
невозможно было остановить силами одного фотографа. Все хотели погля-
деть, как невеста относится к жениху, и чего она ему говорит, и как он
при своей икоте ей отвечает.
Тут же, среди других граждан, колбасился и наш брат милосердия Сыпу-
нов, не рискуя, впрочем, входить в комнату, чтобы не напугать больного.
Как ближайший родственник и медработник, он, окруженный толпой любо-
пытных, авторитетно говорил о состоянии больного, объясняя, что к чему и
в чем дело.
Безусловно, он не предполагал такого исхода. Он попугал человека,
слов нет, но им двигало чувство справедливости, а также родственные свя-
зи с Маргаритой Гопкис, которая на склоне лет остается как-никак без че-
ловека.
Однако печальные картины болезненного состояния очень его растрогали,
тем более он совершенно считается с чувством любви и, безусловно, никому
теперь не дозволит пальцем тронуть его бывшего родственника, Николая
Петровича Володина. А Маргариточка в крайнем случае пущай сама как-ни-
будь проведет свою жизнь. Что же касается болезни, то это скорей всего
чисто нервное заболевание на простудной почве. И что у них в больнице на
простудной почве черт знает какие болезни происходят - и ничего, многие
остаются живы.
Фотограф Патрикеев, боясь, что в толкотне и сумятице разворуют его
фотографические принадлежности, поднял крик, убеждая публику разойтись,
иначе он вызовет милицию и силой прекратит безобразие.
Брат милосердия, получив директивы от фотографа, стал выпирать назой-
ливую публику, махая треножником и оттесняя посетителей на кухню и лест-
ницу. Он честью просил расходиться и не вызывать его на более реши-
тельные действия.
Увидев такое безобразие, полную огласку дела и открытый срам, барышня
Оленька Сисяева стала лепетать, что надо бы больного отвезти в больницу
или же в крайнем случае хотя бы пригласить коммунального врача, который
может удалить лишнюю публику.
Среди посетителей находился, между прочим, один такой бывший интелли-
гент, некто Абрамов, который заявил, что врач тут, безусловно, ни при
чем, что врач сорвет трояк и наделает таких делов, после которых уже
больного навряд ли можно поправить.
И что лучше пущай дозволят ему произвести опыт, который в самом корне
подорвет это заболевание.
Этот некто Абрамов не носил звания врача или ученого, по он глубоко
понимал многие вопросы и любил лечить граждан от всяких болезней и стра-
даний своими домашними средствами.
Так и тут: он сказал, что картина заболевания ему слишком ясна. Что
это есть неправильное движение организма. И что надо поскорее перебить
это движение. Тем более организм имеет, так сказать, свою инерцию и как
валадит на одно, так прямо нет спасения. От этого, дескать, происходят
почти что все наши болезни и недомогания. И это, дескать, необходимо ле-
чить энергично, давая сильную встряску организму, который, дескать, сле-
по работает, не разбираясь, куда его колесья крутятся и что из его рабо-
ты выйдет.
Он велел посадить больного на стул, а сам, грубо насмехаясь над вра-
чами и медициной, вышел на кухню, чтобы там начать свои научные приго-
товления.
Там он, с помощью брата милосердия, нацедил полное ведерко холодной
воды и, выбежав осторожно, на цыпочках, из-за двери, вдруг с криком оп-
рокинул всю эту воду на голову больному, который, мало чего соображая,
беспечно сидел до этого на стуле, как мешок с картофелем.
Позабыв про свою болезнь, Володин полез было драться и вообще стал
после этой процедуры буйствовать, выгоняя народ из помещения и порываясь
побить своего доморощенного лекаря.
Но вскоре Володин утих и, переменив платье, задремал, положив голову
на колени своей малютки.
На другое утро он встал совершенно здоровый и, побрившись и приведя
себя в порядок, стал жить как обычно.
Конечно, автор не собирается утверждать, что это домашнее лечение по-
действовало исцеляюще. Скорей всего болезнь сама по себе прошла. Тем бо-
лее что три-четыре дня - срок изрядный, хотя, конечно, медицина знает и
более длительные сроки для этой болезни. Так что прохладная водица могла
все же доброкачественно подействовать на замороченные мозги нашего