Мы назвали ее так оттого, что все другие цвета были своевременно ра-
зобраны. Синяя книга, Белая, Коричневая, Оранжевая... Все цвета эти были
использованы для названий книг, которые выпускались различными госу-
дарствами для доказательства своей правоты или, напротив, - вины других.
Нам едва оставалось четыре-пять совершенно невзрачных цвета. Что-то
такое: серый, розовый, зеленый и лиловый. И посудите сами, что таким ка-
ким-либо пустым и незначительным цветом было бы по меньшей мере странно
и оскорбительно назвать нашу книгу.
Но еще оставался голубой цвет, на котором мы и остановили свое внима-
ние.
Этим цветом надежды, цветом, который с давних пор означает скром-
ность, молодость и все хорошее и возвышенное, этим цветом неба, в кото-
ром летают голуби и аэропланы, цветом неба, которое расстилается над на-
ми, мы называем нашу смешную и отчасти трогательную книжку.
И что бы об этой книге ни говорили, в ней больше радости и надежды,
чем насмешки, меньше иронии, чем настоящей, сердечной любви и нежной
привязанности к людям.
Итак, поделившись с вами общими замечаниями, мы торжественно открыва-
ем наши отделы.
И по этим отделам, как по аллеям истории, мы предлагаем читателю про-
гуляться.
Дайте вашу мужественную руку, читатель. Идемте. Мы желаем вам пока-
зать кое-какие достопримечательности.
Итак, мы открываем первый отдел - "Деньги", который, в свою очередь,
распадается на два отдела: исторические новеллы о деньгах и рассказы из
наших дней на эту же тему.
А прежде этого в отвлеченной беседе обрисуем общее положение. Итак -
"Деньги".
ДЕНЬГИ
1. Мы живем в удивительное время, когда к деньгам изменилось отноше-
ние.
Мы живем в том государстве, где люди получают деньги за свой труд, а
не за что-нибудь другое.
И потому деньги получили другой смысл и другое, более благородное
назначение - на них уже не купишь честь и славу.
2. Этот могущественный предмет до сей славной поры с легкостью поку-
пал все, что вам было угодно. Он покупал сердечную дружбу и уважение,
безумную страсть и нежную преданность, неслыханный почет, независимость
и славу и все, что имелось наилучшего в этом мире.
Но он не только покупал, он еще, так сказать, имел совершенно сказоч-
ные свойства превращений.
И, например, обладательница этого предмета, какая-нибудь там крикли-
вая подслеповатая бабенка без трех передних зубов, превращалась в пре-
лестную нимфу. И вокруг нее, как больные, находились лучшие мужчины, до-
биваясь ее тусклого взгляда и благосклонности.
3. Полоумный дурак, тупица или полный идиот, еле ворочающий своим
косноязычным языком, становился остроумным малым, поминутно говорящим
афоризмы житейской мудрости. Пройдоха, сукин сын и жулик, грязная душон-
ка которого при других обстоятельствах вызывала бы омерзение, делался
почетным лицом, которому охота была пожать руку. И безногий калека с
рваным ухом и развороченной мордой нередко превращался в довольно симпа-
тичного юношу с ангельской физиономией.
Вот в кого превращались обладатели этого предмета.
И вот, увы, этому магическому предмету, слишком действовавшему на на-
ше мягкое, как воск, воображение и имеющему столь поразительные
свойства, достойные сказки, нанесены у нас тяжедые раны. И что из этого
будет и получится, лично нам пока в полной мере и до конца неизвестно.
Однако мы думаем, что ничего плохого, кроме хорошего, не произойдет.
И, быть может, счастье еще озарит нашу горестную жизнь.
4. Вот, если, предположим, какое-нибудь, ну, я не знаю, какое-нибудь
там разумное счущество, ну, предположим, с Марса или там с Юпитера, за-
венет, допустим, ненадолго, на нашу скромную землю, - существо это, не
привыкшее к нашим земным делам, до крайности изумится течению нашей зем-
ной жизни.
Конечно, хочетсяч думать, что это разумное существо в первую очередь
и хотя бы ввиду обширности наших полей и равнин завернет или упадет
именно к нам. И тогда его изумление не будет столь грандиозно.
Но, если оно, допустимм, по неопытности, или там из крайнего любо-
пятства или, чего доброго, из желания, в силу своей порочности, порез-
вится, завернет сначала в одну из европейских стран, расчитывая там от-
вести свою душеньку, то оно, непривычное к таким видам, до крайности по-
разится в первое же мгновенье.
5. Вот, предположим, существо это опустилось, или, придерживаясь бо-
лее земных понятий, скажем - упало на своем летательном аппарате ку-
да-нибудь, ну, там, поблизости какого-нибудь мирового города, где, так
сказать, блеск, треск и иммер элеган.
Сверкают, предположим, лампионы. Вырываются к нему лучи реклам. Блес-
тит на облаках всем на удивленье какая-нибудь там световая бутылка с
шампанским. Пробка у ней нарочно выскакивает. Световые бразги блестят.
Внизу гремит музыка. Поезд грохочет. Визжит там, я извиняюсь, какой-ни-
будь человичишко,которому отхватили полноги. Сок течет... Автомобиль
едет, до отказу заполненный шикарными дамами. они с хохотом и прибаутка-
ми едут куда-нибудь, там, ну, я не знаю - в оперу или кабаре, повесе-
литься. Бравый полисмен оживленно отдает им честь... Где-томило поют...
Где-то раздается выстрел... Где-то плачут, охают и танцуют.
6. Одним словом, грохот, треск, и блеск ошеломляют наше приезжее су-
щество, которое тем не менее бесстрашно устремляется вперед, чтоб пос-
мотреть на невиданное дотоле зрелище.