бой на жестокое обращение. Павел положил резолюцию: "Дать каждому из жа-
лобщиков столько ударов, сколько пожелают их господа".
После покушения Каракозова на Александра II портрет "спасителя" Ко-
миссарова носили по улицам.
Я каждого, кто не снял шапку перед этим портретом, нещадно избивали.
Газеты приторным и елейным тоном писали: "Единый от малых сих сподобился
сделаться орудием бога живого".
46. По отчету Можайской канцелярии за 1807 год счетоводы получали жа-
лованья три рубля в месяц, а некоторые чиновники - от рубля до двух.
Петербургский богач, владелец девяти домов, генерал Трофимов в конце
каждого года выселял среди зимы до десяти процентов своих жильцов. Часть
квартирантов изгонялась за неаккуратные платежи, часть - за политическую
неустойчивость и за непочтительное отношение к домовладельцу. Трофимов
говорил: "Я терплю убытки из принципа".
Московский лабазник Сорокин сверх жалованья платил своим молодцам по
десяти рублей, за что и выговаривал себе позволение - бить своих служа-
щих под горячую руку.
На каждую тысячу жителей Рима приходилось сорок тысяч рабов.
Кичащиеся своим происхождением графы Гендриковы вели свой род от ям-
щика и конюха Гендрикова.
Скавронские - от сапожника Скавронского, родственника "солдатской
женки" Екатерины I. Светлейший князь Меншиков был из денщиков. Несколько
графских родов создала Екатерина II по линии своих любовников.
По отчету тюремного ведомства за 1899 год в тюрьмах России находилось
свыше ста десяти тысяч.
47. После 9 термидора в Париже были устроены "Танцевальные вечера
жертв". На этих вечерах могли танцевать только те, у кого родственники
погибли на гильотине. Причем дамы танцевали в черных платьях и на шее
имели узкую красную ленточку.
Изменник Павзаний спрятался в храме, где по закону нельзя было никого
убить. Тогда афиняне решили замуровать преступника в храме. Первый ка-
мень обязана была положить мать Павзания. Что она и сделала.
Мать декабриста Ивашева просила Николая I разрешения - поехать в Си-
бирь повидаться с сыном. Николай I на прошении положил следующую резолю-
цию: "Ехать может с тем, чтобы не возвращаться в Россию".
Сын придворного лакея Мережковский и его жена Гиппиус после революции
бежали за границу, захватив с собой (по словам Ясинского) редчайшие до-
кументы по истории революции. Эти материалы предназначались для библиог-
рафического словаря, над которым Мережковский согласился работать.
Последний ассирийский царь Сарданапал, живший в крайней роскоши, от-
дал распоряжение назначить огромную премию тому, кто выдумает новое нас-
лаждение.
48. Из этого отметим следующее. Ассирийский царь остался при своих
наслаждениях, и премии никто не получил. По-видимому, царь до всего до-
шел своим умом.
Что касается до количества рабов в Риме, то пропорция эта не так уж
удивительна. При буржуазном строе на каждую тысячу торговцев, банкиров и
влиятельных господ приходилось много больше "обслуживающего персонала" и
лиц, коими можно почти всецело распоряжаться. Что хотя бы отчасти видно
из поведения домовладельца Трофимова. А таких, извините, прохвостов у
нас было куда ни плюнь.
А что у помещика Измайлова двенадцать нянь ухаживали за его детьми,
то из этого ничего путного не получилось. Лихое его потомство, получив
столь нежное и заботливое воспитание, скорей всего погибло в гражданскую
войну во славу контрреволюции и за идеалы своего отца.
Вообще, прочитавши все эти мелочи, вам непременно может прийти в го-
лову фраза, которую в свое время игриво сказал Людовик XV: "Будь я на
месте моих подданных, я стал бы бунтовать".
Ах, это было весьма неглупо сказано. И так оно, собственно, и случа-
лось по временам.
С этой фразой, друзья, мы заканчиваем наше историческое повествова-
ние.
Вот что рассказывает история о неудачах.
49. Она рассказывает, что населению неслыханно неважно жилось. То
есть до того неважно, что прямо приходится руками разводить и извиняться
перед публикой за допущенные крайности. И знаете, писатели-то как неваж-
но жили. Мы думали, они там блаженствовали в свое время, а они - вон
что. Философы, бедняги, тоже очень пострадали.
А рабы-то и всякие подчиненные. Ужас!
А насчет господ положения прямо приходится удивляться, как это у них
не испортилось настроение от всех подобных картин. Другие бы давно физи-
чески и морально захворали от этих дел. Конечно, заболевания идут само
собой среди мирового купечества. Многие у них ужас как ослабли и мечтают
о конце культурной жизни. Им бы хотелось, как они говорят, вернуть дале-
кие времена, когда народы шлялись в одних трусиках и охотились, может,
на дикобразов. Об этих картинах они сильно вздыхают, танцуя и выпивая. А
некоторые, наоборот, очень здоровы, и им ни хрена не делается.
Конечно, наша речь шла о прошлых веках и столетиях, и некоторые
премьер-министры с высоты своей Европы нам могут, рассердившись, возра-
зить: дескать, то было некультурное прошлое, а, дескать, в наши дни иные
песни и другие картины, - просьба это не смешивать.
50. Но, тем не менее, мы все-таки отчасти это смешиваем, поскольку
перед нашим взором примерно такая славная картина, которая возникла пе-
ред нами, когда мы не без трепета раскрыли учебник истории.
Нищие бродят. Сифилитики лежат. Война гремит. Чья-то мама плачет. Ко-
му-то голову топором оттяпали.
Богатый жрать не дает бедному, - зерно топит в море, чтоб цену не
сбавлять. Невеста страдает. Жених без ноги является. Книги сожгли, неп-
ригодные какому-нибудь правительству ("в Коране все есть"). Кого-то там
пытали.
Потом в тюрьму сунули. Резиновой дубинкой избили. Бедняк хнычет. Бо-