Мой сосед, не старый еще мужчина, с бородой, наклонился к своему со-
седу слева и вежливо спросил:
- А что, товарищ, это заседание пленарное будет али как?
- Пленарное, - небрежно ответил сосед.
- Ишь ты, - удивился первый, - то-то я и гляжу, что такое? Как будто
оно и пленарное.
- Да уж будьте покойны, - строго ответил второй. - Сегодня сильно
пленарное и кворум такой подобрался - только держись.
- Да ну? - спросил сосед. - Неужели и кворум подобрался?
- Ей-богу, - сказал второй.
- И что же он, кворум-то этот?
- Да ничего, - ответил сосед, несколько растерявшись. - Подобрался, и
все тут.
- Скажи на милость, - с огорчением покачал головой первый сосед. - С
чего бы это он, а?
Второй сосед развел руками и строго посмотрел на собеседника, потом
добавил с мягкой улыбкой:
- Вот вы, товарищ, небось не одобряете эти пленарные заседания... А
мне как-то они ближе. Все как-то, знаете ли, выходит в них минимально по
существу дня... Хотя я, прямо скажу, последнее время отношусь довольно
перманентно к этим собраниям. Так, знаете ли, индустрия из пустого в по-
рожнее.
- Не всегда это, - возразил первый. - Если, конечно, посмотреть с
точки зрения. Вступить, так сказать, на точку зрения и оттеда, с точки
зрения, то - да, индустрия конкретно.
- Конкретно фактически, - строго поправил второй.
- Пожалуй, - согласился собеседник. - Это я тоже допущаю. Конкретно
фактически. Хотя как когда...
- Всегда, - коротко отрезал второй. - Всегда, уважаемый товарищ. Осо-
бенно, если после речей подсекция заварится минимально. Дискуссии и кри-
ку тогда не оберешься...
Па трибуну взошел человек и махнул рукой. Все смолкло. Только соседи
мои, несколько разгоряченные спором, не сразу замолчали. Первый сосед
никак не мог помириться с тем, что подсекция заваривается минимально.
Ему казалось, что подсекция заваривается несколько иначе.
На соседей моих зашикали. Соседи пожали плечами и смолкли. Потом пер-
вый сосед снова наклонился ко второму и тихо спросил:
- Это кто ж там такой вышедши?
- Это? Да это президиум вышедши. Очень острый мужчина. И оратор пер-
вейший. Завсегда остро говорит по существу дня.
Оратор простер руку вперед и начал речь.
И когда он произносил надменные слова с иностранным, туманным значе-
нием, соседи мои сурово кивали головами. Причем второй сосед строго пог-
лядывал на первого, желая показать, что он все же был прав в только что
законченном споре.
Трудно, товарищи, говорить по-русски!
1925
ЛИМОНАД
Я, конечно, человек непьющий. Ежели другой раз и выпью, то мало -
так, приличия ради или славную компанию поддержать.
Больше как две бутылки мне враз нипочем не употребить. Здоровье не
дозволяет. Один раз, помню, в день своего бывшего ангела, я четверти вы-
кушал.
Но это было в молодые, крепкие годы, когда сердце отчаянно в груди
билось и в голове мелькали разные мысли.
А теперь старею.
Знакомый ветеринарный фельдшер, товарищ Птицын, давеча осматривал ме-
ня и даже, знаете, испугался. Задрожал.
- У вас, - говорит, - полная девальвация. Где, говорит, печень, где
мочевой пузырь, распознать, говорит, нет никакой возможности. Очень, го-
ворит, вы сносились.
Хотел я этого фельдшера побить, но после остыл к нему.
"Дай, - думаю, - сперва к хорошему врачу схожу, удостоверюсь".
Врач никакой девальвации не нашел.
- Органы, - говорит, - у вас довольно в аккуратном виде. И пузырь,
говорит, вполне порядочный и не протекает. Что касается сердца - очень
еще отличное, даже, говорит, шире, чем надо. Но, говорит, пить вы перес-
таньте, иначе очень просто смерть может приключиться.
А помирать, конечно, мне неохота. Я жить люблю. Я человек еще моло-
дой. Мне только-только в начале нэпа сорок три года стукнуло. Можно ска-
зать, в полном расцвете сил и здоровья. И сердце в груди широкое. И пу-
зырь, главное, не протекает. С таким пузырем жить да радоваться. "Надо,
- думаю, - в самом деле пить бросить". Взял и бросил.
Не пью и не пью. Час не пью, два не пью. В пять часов вечера пошел,
конечно, обедать в столовую.
Покушал суп. Начал вареное мясо кушать - охота выпить. "Заместо, -
думаю, - острых напитков попрошу чего-нибудь помягче - нарзану или же
лимонаду". Зову.
- Эй, - говорю, - который тут мне порции подавал, неси мне, куриная
твоя голова, лимонаду.
Приносят, конечно, мне лимонаду на интеллигентном подносе. В графине.
Наливаю в стопку.
Пью я эту стопку, чувствую: кажись, водка. Налил еще. Ей-богу, водка.
Что за черт! Налил остатки - самая настоящая водка.
- Неси, - кричу, - еще!
"Вот, - думаю, - поперло-то!"
Приносит еще.
Попробовал еще. Никакого сомнения не осталось - самая натуральная.