И барышень в такси катает -
На это у него хватает.
Дрова он колет на полу,
Топор вонзается в паркет.
Ударим мы его по лбу,
Чтоб сей зазнавшийся брюнет
Не мог вредить у нас в дому.
Вот эти стихи и вызвали припадок бешенства жильца Ф.
На суде квартирант Ф. сказал:
- В этом стихотворении имеется только одна строчка правды, в которой
говорится, что я ношу замшевую кепку. Все остальное суть наглая ложь.
Квартплату я вношу аккуратно и только один месяц просрочил по случаю бе-
ременности моей жены. Что касается такси, то это я вез жену на кон-
сультацию в родильный дом. Насчет же того, что я дрова колю на полу, -
это есть чистая выдумка. Пол действительно у меня порублен, но это в го-
лодные годы прежний жилец колол тут дрова. А сейчас у нас есть дворник,
который и может подтвердить, что все дрова он мне колет во дворе. Все
это вместе взятое вызвало у меня затмение рассудка, и я совершил поступ-
ки, недостойные советского гражданина.
Председатель товарищеского суда говорит:
- Как это, право, нехорошо у вас получилось. Вы бы вместо того, чтобы
рвать печатный орган, взяли бы и заявили в редакцию - дескать, вот какой
на вас поклеп. А вы вместо этого даете волю своим рукам: рвете газету и
дерете за вихры ни в чем не повинного мальчика двенадцати лет, сына ре-
дактора газеты. Как это некультурно у вас получилось. Мне прямо совестно
за вас.
Квартирант Ф. говорит:
- За этот мой последний поступок я согласен покраснеть. Но видите, в
чем дело. Когда я пришел к редактору и стал просить его поместить опро-
вержение, он мне так сказал: "Я теперь сам вижу, что про тебя стишки не-
верные. Но ты как-нибудь эту обиду переживи в своей душе. Я опровержение
печатать не буду, поскольку это уронит авторитет моей газеты. Вот, ска-
жут, враньем занимаются, а потом дают обратный ход. Ты есть частное ли-
цо, а мы - общественный орган. Мы важней, чем ты. Проглоти обиду и не
подымай шуму". И тогда я ни с чем ухожу от этого редактора, а тут его
мальчишка еще мне вслед кричит: "Барышень в такси катает, на это у него
хватает". Тут маленько я и потрепал его за вихры. Очень извиняюсь.
Председатель говорит редактору:
- Как это, право, нехорошо с вашей стороны не поместить опровержения.
Глядите, до чего вы довели этого квартиранта своей сатирой. Глядите, он
до сих пор весь дрожит.
Редактор говорит:
- Теперь я сам вижу, что я недоглядел за своим сатириком-людоедом. С
тех пор, как мы увеличили ему гонорар, он как с ума сошел. Он согласен
своего брата в луже утопить. Я обещаю снова сбавить ему гонорар до деся-
ти копеек за строчку, а то он тут весь дом по ветру пустит.
Председатель говорит:
- Сбавлять не надо, а вы должны с позором выгнать его из газеты, пос-
кольку в газете должны работать только исключительно кристально честные
люди. Мы теперь наглядно видим, что один мелкий арап может не только
расстроить всех жильцов: он может всех перессорить и всех обозлить...
Его мало выгнать, его надо под суд отдать, что я непременно и сделаю. А
что касается квартиранта Ф., то его поступок в высшей степени непра-
вильный. Он должен был обжаловать клевету, но он пустился на свою расп-
раву, за что мы присуждаем его к общественному порицанию.
На этом заседание суда кончилось.
Через две недели вышла новая газета с опровержением и с указанием,
что поэт-сатирик освобожден от работы.
1938
РОЗА-МАРИЯ
Задумал один житель села Ф., некто товарищ Лебедев, окрестить своего
младенца.
Так-то он шел до сих пор против религии. Он церкви не посещал. Ничего
такого церковного не делал. И даже, наоборот, имея передовые взгляды,
состоял одно время в кружке безбожников.
Но у него в этом сезоне родилась девочка. И вот ее-то он и задумал
окрестить.
Вернее, его жена, эта малодушная мать, подбила его это сделать. И не
так даже жена, как ее недальновидные родители дали тон всему делу. Пос-
кольку они начали вякать: ах, дескать, некрасиво, если не крестить, дес-
кать, вдруг она вырастет или, наоборот, умрет и будет некрещеная, что
тогда.
Ну, несерьезные разговоры политически отсталых людей.
А Лебедев удивительно не хотел крестить свою девочку. Тем не менее
душа у него дрогнула, когда на него насели. И он, имея внутренние проти-
воречия, дал свое согласие. Он им так сказал:
- Ладно. Крестите ее. Только мне бы не хотелось, чтобы вокруг этого
вопроса шум стоял. Безусловно, я волен распоряжаться своим мировоззрени-
ем. Хочу - крещу, хочу, наоборот, - не крещу. Но все-таки разговоры нач-
нутся, пятое-десятое; дескать, крестил все-таки, собачий нос, обратился,
дескать, к услугам церкви, дескать, недаром, скажут, дядя его в мирное
время у домовладельца служил старшим дворником.
На это жена ему сказала, что если он сам не надерется по случаю кре-
щения дочери, то никакого шуму не будет стоять около этого вопроса.
И вот родители договорились со священником, чтобы тот им окрестил де-
вочку. И тот за пятерку взялся это сделать и назначил им день и час.
А тем временем родители зарегистрировали своего младенца в загсе под
именем Роза, получили там мануфактуру и в определенный день явились в